Стихотворения и поэмы. Кому на Руси жить хорошо (сборник). Николай Некрасов

что ты видал, расскажи –

      Буду, братец, за всё благодарен».

      – Самому мне невесело, барин:

      Сокрушила злодейка жена!..

      Слышь ты, смолоду, сударь, она

      В барском доме была учена

      Вместе с барышней разным наукам,

      Понимаешь-ста, шить и вязать,

      На варгане играть и читать –

      Всем дворянским манерам и штукам.

      Одевалась не то, что у нас

      На селе сарафанницы наши,

      А, примерно представить, в атлас;

      Ела вдоволь и меду и каши.

      Вид вальяжный имела такой,

      Хоть бы барыне, слышь ты, природной,

      И не то что наш брат крепостной,

      Тоись, сватался к ней благородный

      (Слышь, учитель-ста врезамшись был,

      Баит кучер, Иваныч Торопка), –

      Да, знать, счастья ей Бог не судил:

      Не нужна-ста в дворянстве холопка!

      Вышла замуж господская дочь,

      Да и в Питер… А справивши свадьбу,

      Сам-ат, слышь ты, вернулся в усадьбу,

      Захворал и на Троицу в ночь

      Отдал Богу господскую душу,

      Сиротинкой оставивши Грушу…

      Через месяц приехал зятек –

      Перебрал по ревизии души

      И с запашки ссадил на оброк,

      А потом добрался и до Груши.

      Знать, она согрубила ему

      В чем-нибудь, али напросто тесно

      Вместе жить показалось в дому,

      Понимаешь-ста, нам неизвестно.

      Воротил он ее на село –

      Знай-де место свое ты, мужичка!

      Взвыла девка – крутенько пришло:

      Белоручка, вишь ты, белоличка!

      Как на грех, девятнадцатый год

      Мне в ту пору случись… посадили

      На тягло – да на ней и женили…

      Тоись, сколько я нажил хлопот!

      Вид такой, понимаешь, суровый…

      Ни косить, ни ходить за коровой!..

      Грех сказать, чтоб ленива была,

      Да, вишь, дело в руках не спорилось!

      Как дрова или воду несла,

      Как на барщину шла – становилось

      Инда жалко подчас… да куды! –

      Не утешишь ее и обновкой:

      То натерли ей ногу коты,

      То, слышь, ей в сарафане неловко.

      При чужих и туда и сюда,

      А украдкой ревет как шальная…

      Погубили ее господа,

      А была бы бабенка лихая!

      На какой-то патрет всё глядит

      Да читает какую-то книжку…

      Инда страх меня, слышь ты, щемит,

      Что погубит она и сынишку:

      Учит грамоте, моет, стрижет,

      Словно барчонка, каждый день чешет,

      Бить не бьет – бить и мне не дает…

      Да недолго пострела потешит!

      Слышь, как щепка худа и бледна,

      Ходит, тоись, совсем через силу,

      В день двух ложек не съест толокна –

      Чай, свалим через месяц в могилу…

      А с чего?.. Видит бог, не томил

      Я ее безустанной работой…

      Одевал и кормил, без пути не бранил,

      Уважал, тоись, вот как, с охотой…

      А, слышь, бить – так почти не бивал,

      Разве только под пьяную руку…

      «Ну, довольно, ямщик! Разогнал

      Ты мою неотвязную скуку!..»

1845

      Пьяница

      Жизнь в трезвом положении

      Куда нехороша!

      В томительном борении

      Сама с собой душа,

      А ум в тоске мучительной…

      И хочется тогда

      То славы соблазнительной,

      То страсти, то труда.

      Всё та же хата бедная –

      Становится бедней,

      И мать – старуха бледная –

      Еще бледней, бледней.

      Запуганный, задавленный,

      С поникшей головой,

      Идешь как обесславленный,

      Гнушаясь сам собой;

      Сгораешь злобой тайною…

      На скудный твой наряд

      С насмешкой неслучайною

      Все, кажется, глядят.

      Всё, что во сне мерещится,

      Как будто бы назло,

      В глаза вот так и мечется

      Роскошно и светло!

      Всё – повод к искушению,

      Всё дразнит и язвит

      И руку к преступлению

      Нетвердую