Поздние розы. Екатерина Руслановна Кариди

иближавшегося мужчину, а тот, зная, что общение с ним не доставляет ей удовольствия, улыбался. Ему-то как раз ситуация удовольствие доставляла.

        Подходя ближе, мужчина смотрел на нее, словно приценивался. Надо сказать, ему нравилось то, что он видел. Всегда нравилось. Но, во-первых, она его терпеть не могла и не скрывала этого, а во-вторых, то была ненавистная падчерица его матери, за шашни с которой маман бы его по головке не погладила. И в-третьих… в-третьих, он уже практически нашел на нее «покупателя». Разумеется, выражаясь фигурально.

        Его сводная сестрица даже не подозревала, что является объектом торговли. Она просто работала переводчиком. Четыре основных европейских языка: английский, немецкий, французский, итальянский. А сводный брат просто нашел для нее выгодную работу. Вроде даже забота, по-родственному.

        Мужчина еще раз внимательно окинул ее взглядом. Не красавица, но породистая, интеллигентная до мозга костей. Безукоризненно элегантная, строгий пиджак, прямая юбка ровно до середины колена, белоснежная рубашка, почти как у стюардессы. Узкая юбка подчеркивала спортивную стройность. И поневоле привлекала взгляд мужчины к коленям. У сестрицы Елены были точеные, потрясающе красивые колени.

      – Федор, что ты собирался сообщить? – нетерпеливо спросила, явно торопясь уйти, носки элегантных, суперкорректных лодочек повернуты в сторону двери.

      – Ленок, дорогая, почему так сурово? – протянул молодой человек.

      Женщина поморщилась, ей было неприятно. Так мог называть ее отец, у Федора такого права не было.

      – Что ты хотел? – устало проговорила она и отвернулась.

      – Ничего особенного, дорогая, – мужчина подошел вплотную и прикоснулся к ее локтю. Женщина непроизвольно шевельнулась, высвобождая руку. – Просто нашел для нас обоих отличную шабашку на выходные.

      – Что еще за шабашка?

      – Да так, наши теневые олигархи принимают у себя коллег из-за бугра. Прием будет в несусветно шикарном загородном имении. Им нужен переводчик. Естественно, классный профессионал. И понятное дело, не какая-нибудь путана. Ты подходишь по всем статьям. Оплата офигенная. Ну? Разве я не заботливый братец?

      – А тебе какая корысть? – не верила она в его заботу, вот ни на грош.

      – А я… Я по части обслуги свои бабки отработаю. Что скажешь?

        Предложение было соблазнительным.

      – Хорошо.

      – Хорошо? Вот и отлично, я знал, что ты умная девочка.

        Елену покоробила эта фамильярность.

      – До свидания, Федор. Передавай привет матери и сестре.

      – Вообще-то, ты могла бы это сделать сама. Но… Не смею задерживать, – Федор отвесил шутовской поклон.

        Молодая женщина стремительно вышла на улицу из подъезда и остановилась. Ей просто необходимо было немного отдышаться после общения с братцем.

      Он смотрел на нее из окна. Хороша. То, что надо.

        Как говорится, сам бы ел, да денег жалко.

      ***

        Лена с удовольствием не приходила бы в этот дом вовсе, она давно уже съехала на съемную квартиру. Но появляться там время от времени приходилось, бумаги-то оформлены на нее. Такова была воля покойного отца.

        По дороге к себе домой она все думала о том дне, когда впервые об этом узнала.

        Обычный мартовский понедельник. Пары закончились поздно, щебечущая стайка девушек выскользнула из больших дверей родного института. Они остановились еще чуть-чуть потрещать, как будто не наговорились за  день. Потом все-таки разошлись. Ранней весной быстро темнеет, день хоть и прибавился, а все равно, в шесть уже начинает смеркаться. Попрощавшись с подружками, Елена Маслова вошла в подъехавший троллейбус и через сорок минут езды, проехав почти полгорода, наконец-то была дома.

        Дома непривычно тихо, это настораживало. Что-то не так.

      Впрочем, после смерти матери, дома все время было не так, и это всегда расстраивало до слез, а в последнее время еще и настораживало. Особенно с тех пор, как отец женился во второй раз.

      – Ленок, зайди ко мне, – папа высунулся из-за двери кабинета и поманил ее пальцем, чтобы не говорить громко, потому что мачеха, Мария Ивановна шума не переносила.

      – Хорошо, папа, – ответила Лена тоже шепотом.

        Такое ощущение, что Мария Ивановна все, что с ним связано, плохо переносила. Кроме денег. А еще она с трудом переносила ее, свою падчерицу. Наверное, у отца для нее есть что-то важное, иначе не стал бы так скрытничать. Когда Лена вошла в кабинет, отец опасливо высунулся в коридор, огляделся и запер дверь на ключ.

      – Что-то случилось? – эти меры предосторожности показались ей странными.

      – Ничего… Ничего, моя девочка… – а у самого глаза печальные.

        Отец сделал над собой усилие и улыбнулся.

      – Ладно, довольно время на глупости тратить. Дочка, я на тебя дарственную написал…

      – Какую дарственную? Зачем?! – встрепенулась Лена.

      – Тсссс! Тише, –