Целую, Ларин. Андрей Кивинов

ряду других таких же ларьков, где продавалась всякая всячина, начиная с расчесок и кончая телевизорами. В нашем ларьке, как я уже упоминал, продавались овощи и фрукты. Вернее, их продавал тот, кто уехал на «скорой» в качестве пассажира. В соседних ларьках тоже сидели продавцы, но они пока были живы-здоровы. Место очень людное, а стало быть, ребята лихие. Ну, понятное дело ночью продавца в ларьке опустить. Никаких вопросов не возникает, особенно если он водкой торгует, а не редиской. А тут… Точно беспредел.

      Я заглянул в ларь. Там уже суетился мужичок, подбирая раскиданные в пылу борьбы бананы, помидоры и киви. Когда он повернулся ко мне, я увидел смуглое лицо кавказца. Он встревоженно посмотрел на меня, затем, вероятно узнав, протянул руку.

      Лично я с ним знаком не был, но так как на рынок заходил частенько, то не раз видел его раньше, крутящимся вокруг ларьков.

      – Здравствуйте, – произнес он почти без акцента. – Из милиции?

      Это он на всякий случай.

      – Из нее.

      Парень был азербайджанцем, я немного научился различать, кто есть кто среди «черных». Мало того, я вовсе не относился к ним предвзято, как большинство наших сограждан. Хотя, конечно, и среди них встречаются мудаки, и не просто мудаки, а с большой буквы «М». И даже в достаточном количестве. Но есть и ничего мужики. Если не бандиты, а, к примеру, честные жулики. По крайней мере, подход к уличной торговле у них посерьезней нашего. Что бы в их ларьках не продавалось. Как говорится, чувствуется рука хозяина.

      В нашем ларьке как раз такая рука и чувствовалась. Она старательно смывала кровь с пола. А голос уже объявлял цену на бананы, потому что ценник куда-то залетел. Но при виде меня хозяин тут же прекратил суету и присел на стульчик,

      – Фамилию продавца знаем?

      – Конечно, конечно. Вот.

      Он протянул ценник, на обратной стороне которого фломастером было написано: «Стариков Степан Евгеньевич».

      – Сколько лет?

      – Кому, мне?

      – Степе.

      – А, где-то двадцать. Я точно не знаю.

      – Адрес?

      – О, не знаю. Надо в офисе смотреть.

      Хорошо звучит. Офис. Небось, какая-нибудь квартира, снимаемая у пьяницы, а все туда же – офис.

      – Ладно, потом посмотрим. Ларек ваш?

      – Да, да. ИЧП «Аракс».

      – Торгуем только едой?

      – Нет, еще два ларька, там – спиртное, шоколад, же-вачка…

      – Ясно, можете не продолжать. Паспорт ваш, будьте добры.

      – Да, пожалуйста.

      Еще одна особенность южных продавцов – все время паспорт при себе.

      Я переписал данные в блокнотик и вернул документы хозяину.

      Заглянул участковый из нашего отделения.

      – Кирилл, привет. А говорят, ты уже того, на гражданке.

      – Здорово. Только ваши сведения устарели. Я оставлен в органах и представлен к правительственной награде за безупречную службу. Будь другом, поболтай с людьми, кто что видел.

      Участковый скрылся за дверью и ринулся в толпу зевак.

      Я обернулся к хозяину.

      – Ну-с, что все-таки произошла?

      – Я, понимаешь, на рынке был, сам не видел. Где-то в полдвенадцатого сюда заглянул, Степа торговал. Я туда-сюда.