Помпеи. Роберт Харрис

надлежит проводить поиски, положи подбородок на землю и огляди окрестности. Этот способ не позволит взгляду подняться выше, чем должно, ибо подбородок будет неподвижен…»

      Аттилий опустился на выгоревшую траву, вытянулся во весь рост и положил деревяшку так, чтобы она находилась на одной линии с нарисованным мелом крестом – до него было пятьдесят шагов. Затем он положил подбородок на подставку и раскинул руки. Земля до сих пор хранила тепло вчерашнего дня. Потревоженный пепел осел ему на лицо. Росы – ни капли. Семьдесят восемь дней без дождя. Все выгорело дотла. Боковым зрением Аттилий заметил, как Коракс сделал непристойный жест и выпятил пах: «У нашего аквария нет жены, так он пытается трахнуть землю-матушку!» – а потом Везувий потемнел, и из-за его гребня брызнули солнечные лучи. В щеку тут же словно ударила стрела жара. Аттилию, обшаривающему взглядом склон, пришлось поднять руку, чтобы заслонить глаза от ослепительного света.

      «Проследи, где над землей курится пар, и копай там, ибо этот знак неоспоримо указывает на присутствие влаги…»

      Ты увидишь это быстро или не увидишь вообще – любил повторять отец. Аттилий попытался осмотреть окрестности быстро и методично, переводя взгляд от одного участка к другому. Но все словно начало сливаться в одно пятно: коричневые и серые пятна выжженной растительности, красноватые полосы земли – все принялось дрожать под солнцем. Все поплыло перед глазами. Аттилий приподнялся на локтях, вытер глаза и вновь положил подбородок на подставку.

      Вот оно!

      Струйка, тоненькая, словно рыбачья леска. Она не курилась и не поднималась к небу, как обещал Витрувий, – она тянулась над самой землей, как будто леска зацепилась крючком за камень, и теперь ее кто-то дергал. Она зигзагом протянулась к Аттилию. И исчезла.

      – Бекко, сюда! – взвыл Аттилий, и штукатурщик неуклюже затопал туда, куда ему было указано. – Ближе! Да. Здесь. Отметь это место.

      Он поднялся на ноги и заспешил к отмеченному месту, на ходу отряхивая с туники красную грязь и черный пепел. Он улыбался и сжимал в руке волшебный кусочек кедра. Трое уже собрались вокруг того пятачка, и Бекко пытался вогнать кол в землю. Но земля была слишком твердой, и кол входить не желал.

      – Вы видели?! – торжествующе воскликнул Аттилий. – Должны были видеть – вы же были ближе, чем я!

      Рабочие безучастно уставились на него.

      – Оно было какое-то странное – видели? И поднималось вот так вот. – Аттилий изобразил несколько отрезков. – Как пар над качающимся котлом.

      Он обвел рабочих взглядом. Улыбка его померкла, а там и вовсе исчезла.

      Коракс покачал головой.

      – Глаза тебя подвели, красавчик. Говорю тебе: нет здесь никакого источника. Я знаю эти холмы. Я двадцать лет лазаю по ним.

      – А я тебе говорю, что я это видел!

      – Дым. – Коракс топнул по сухой земле, подняв тучу пыли. – Огонь может несколько дней тлеть под землей.

      – Я в состоянии отличить дым от пара! Это был пар!

      Они, похоже,