Не прощаюсь (с иллюстрациями). Борис Акунин

пуля ударила совсем близко от господина, Маса обернулся – и обмер.

      Эраст Петрович сидел всё так же неподвижно, но на виске остался длинный ожог от пролетевшей вплотную пули.

      В глазах у Масы помутилось от ярости.

      – Буккоросу дзоооо!!![1] – взревел он, отшвырнув обрез.

      Схватил негодяя, потревожившего мирный сон господина, за горло. Другую руку, сжатую в кулак, занес, намереваясь проломить подлому акуто его поганую переносицу.

      Тихий, скрипучий голос недовольно произнес:

      – Соннани сакэбу на[2].

      Не веря ушам, Маса оглянулся.

      Глаза господина были приоткрыты.

      – Дамарэ. Атама га итаи[3], – сказал Эраст Петрович, щурясь.

* * *

      Первый и самый важный долг в жизни человека – благодарность. Она прежде всего.

      Поэтому сначала Маса поставил на ноги грабителя, сунул ему кошелек с червонцами и поклонился.

      – Спасибо тебе, посланец доброй кармы… Куда ты? А твое ружье?

      Последние слова были сказаны уже в спину улепетывающему разбойнику.

      Ну и Буцу́ с ним.

      Исполнив долг, Маса рванулся к господину. Тот еще что-то говорил, но слов было не разобрать, потому что, едва исчез бандит, снова заревела спекулянтка.

      – Тише, дура! – прошипел японец, коротко обернувшись.

      Баба послушно заплакала тише.

      – Черт, какой яркий свет, – пожаловался господин, хотя свет был совсем тусклый. – Ничего не вижу, слепит. Но я слышу, что плачет женщина.

      Говорил он хрипло, будто у него заржавело горло. Маса осторожно потрогал пальцем след от пули. Пустяк, даже волдыря не будет. Может быть, после всех сеансов Чанга-сэнсэя не хватало только одного последнего прижигания?

      – Я хочу знать, почему плачет женщина, – тихо, но твердо сказал господин.

      – Это единственное, что вы хотите знать? – осторожно спросил японец, вспомнив предупреждение профессора Кири про нарушение интеллектуальных функций.

      Фандорин поморгал, слегка тряхнул головой.

      – Нет. У меня много вопросов. Всё какое-то… странное. Но сначала нужно помочь даме. У нее, должно быть, случилось несчастье.

      – Жизня моя пропала, – громко и глухо сказала баба, вдруг подняв голову. – Я удавлюсь. Право слово, удавлюсь.

      – Эраст Петрович Фандорин, – представился ей господин. – Прошу прощения, что сижу. Почему-то не могу подняться. И вижу вас неотчетливо… Что с вами случилось, сударыня?

      – «Сударыня», – хмыкнул наверху матрос. – Сударыни с сударями нынче все удрапали. Кто поспел…

      Маса молча показал кулак, и невежа заткнулся. Слава богу, господин, кажется, не расслышал этих слов, иначе у него возникли бы вопросы, отвечать на которые было пока рано.

      – Обокрали меня, – пожаловалась тетка новому человеку. – Кто-то из этих вот иуд. – Показала рукой вокруг.

      В ночи что-то запыхтело, вагон качнулся, поехал.

      – Мы в поезде. В купе, – сказал господин и опять встряхнулся. – Но в купе не бывает столько людей.

      Он

1

Убью! (яп.)

2

Не ори так (яп.).

3

Заткнись. Голова болит (яп.).