Триптих о Великом Темуре. Рассказы. Галина Альбертовна Долгая

и полководце. Историки изучают жизнь и наследие Амира Темура, вникая в каждую строчку манускриптов, дошедших до нас из давних времен. Низам-ад-Дин Шами, Шараф ад-дин Али Йезди, Руи Гонсалес де Клавихо, Ибн Арабшах оставили для потомков воспоминания о битвах и победах Амира Темура, о его жизненном укладе, о его семье. В междустрочии сухих или восторженных повествований лишь намеком читается жизнь, которую великий человек проживает, как и любой другой – в заботах и мыслях о близких, в любви или сомнениях. Амир Темур почитал своих родителей, любил детей и внуков, хранил в сердце первую любовь. Об этом три рассказа, объединенные в единый триптих, как жизнь от рождения до смерти. В основе сюжетов – информация из трудов вышеназванных авторов: «Автобиография Амира Темура», «Уложения Амира Темура», «Зафар-наме».

      Миниатюра «Темур на пиру в Самарканде» из труда Шараф ад-дин Али Йезди. «Зафар-наме», XV в.

      Рождение

      Амир Темур родился в ночь вторника в двадцать пятый день месяца шаабан 736 года (9 апреля 1336 года) в кишлаке Ходжа Илгар, близ Кеша (ныне город Шахрисабз в Узбекистане). Его родителями были предводитель племени барласов эмир Мухаммад Тарагай-бек и его первая жена Текина Мех-бегим.

      Весенний ветер, залетев в шатер, принес запах молодой полыни. Тарагай-бек глубоко вздохнул, наслаждаясь терпким ароматом, допил пиалу чая с молоком и вышел наружу.

      Несмотря на раннее утро, повсюду уже слышался людской говор, ржание коней. Люди суетились на земле, а высоко в небе щебетали птицы. Сколько ни вглядывался Тарагай-бек в синюю бездну, птиц не увидел. Только заливистый голос жаворонка говорил о том, что он там, в заоблачной выси.

      «Живет на земле, парит в небе! – подумал Тарагай-бек. – Аллах велик, только ему ведомо, почему малая птаха может летать свободно, не имея ни перед кем зависимости».

      Он вспомнил последний курултай у Хаджи Барласа, правителя Кеша. Много знатных людей было приглашено тогда. И он в их числе. Предводитель барласов, прямой потомок самого Чингиз-хана проявлял к нему личное благоволение. Но Тарагай-бек думал о будущем. Его мысли улетали далеко – туда, где, как жаворонок, он мог быть совершено свободным. Тарагай-бек любил свободу! Только в степи он чувствовал себя так, словно был один во всем мире. Но нельзя всю жизнь прожить в степи! Ханы, эмиры – все воюют за земли, за власть, приходится вставать на чью-то сторону. Это и тяготило бека. Чтобы спокойно жить своим племенем, нужно служить сильному. Или самому быть сильнее всех.

      Заложив руки за спину, эмир не спеша пошел в степь, оставив на время свое стойбище. Большая черепаха преградила дорогу. Она довольно-таки скоро ползла, усердно переставляя чешуйчатые лапы и высоко подняв змеиную голову. Эмир остановился, рассматривая замысловатый узор на ее панцире, и вдруг вспомнил свой сон.

      Как и в этот момент, он стоял один посреди степи, окруженной снежными хребтами далеких гор, и… размахивал сияющим мечом во все стороны, да так, что воздух звенел от соприкосновения с острым лезвием! Меч, осветивший неземным блеском всю округу, ему дал юноша – статный, красивый лицом и с ласковым взглядом.

      Сердце в груди Тарагай-бека взволнованно зачастило. «Это непростой сон!» – решил он и, вернувшись к шатру, приказал привести коня.

      Ловко вскочив на тонконогого скакуна, эмир пришпорил его и рысью помчался к дому Святого Куляля. Десяток всадников догнали его и, держась поодаль, сопровождали, зорким взглядом замечая любое движение в степи.

      Святость Куляль-ходжи была известна во всем Мавераннахре. Люди шли к нему за советом. Равные по положению не считали унижением спросить мнение мудреца, прежде чем отправиться в военный поход или взять в жены дочь соседнего эмира. Кто как не он мог растолковать пророческий сон?! А то, что он – пророческий, эмир не сомневался!

      Куляль-ходжа встретил гостя с радостью. Уединившись в прозрачной тени цветущей урючины, Тарагай-бек рассказал духовному наставнику о своем сне.

      Старец слушал, поглаживая при этом редкую седую бороду. Белая чалма украшала его голову, в которой хранилась кладезь мудрости, а задумчивое молчание придавало каждому произнесенному слову особое значение.

      Когда Тарагай-бек попросил растолковать его сон. Куляль-ходжа ответил не сразу. Они не спеша прохаживались по дорожкам сада, наслаждаясь ароматом цветов, осыпающих лепестки им под ноги.

      – У вас родится сын, благочестивый Тарагай-бек, – медленно, в такт шагам, сказал Святой эмир, – ему суждено владеть всем миром. Вестник от Бога вручил тебе меч, чтобы ты воспитал достойного сына, который освободит землю от мрака невежества и заблуждения. Да будет так! – ходжа провел руками по нижней части своего лица, поднимая глаза к небу.

      Эмир Тарагай вторил ему, восхваляя Всевышнего, а в его груди бушевали страсти. Ведь его старшая жена беременна и скоро должна родить! Знал ли об этом Куляль-ходжа?..

      Порыв степного ветра, внезапно влетевший в сад, осыпал на головы достойных мужей облако розовых лепестков.

      – Да