Анжелика и ее любовь. Анн Голон

открылось мне сегодня… Я буду помнить этот день до самого своего смертного часа… Не из-за того, что мы избежали смертельной опасности, а из-за сегодняшнего откровения… Наверное, это так и должно быть, мне надо подготовиться к той жизни, которая ждет нас за морем… Нам всем надо отрешиться от старого… Я глубоко убеждена, что сесть на этот корабль… именно на этот… заставил нас чей-то указующий перст.

      Глаза ее блестели, и Анжелика уже не узнавала в этой страстной натуре ту неприметную девушку, почти смиренницу, какой она выглядела в Ла-Рошели.

      – Этот Рескатор, которого вы назвали человеком вне закона, Анжелика, я уверена, умеет читать по глазам самые глубокие тайны души. У него есть дар.

      – На Средиземноморье его называли Магом, – прошептала Анжелика.

      Доверительный разговор с Абигель совершенно непонятно почему – да она и не пыталась понять это – пришелся Анжелике по душе. Ей показалось, что впереди ее ждет что-то прекрасное. Она слушала, как плескались о борт волны. Покачивание корабля дурманило ее, и она с удовольствием провела бы всю ночь с Абигель, рассказала бы ей о своем прошлом, о Рескаторе, если бы долг матери не призвал ее вернуться к заботам об Онорине.

      – А Онорина не желает ложиться спать без коробочки со своими сокровищами! – вздохнула она, кивнув в сторону дочери, которая, все еще насупившись, с непримиримым видом стояла рядом с ними.

      – О, как же я могла забыть! – вскричала Абигель, вскакивая.

      Теперь она уже совсем овладела собой. Быстрым шагом подойдя к тому месту, где лежали ее пожитки, она вернулась с маленькой деревянной коробочкой, которую Мартьяль когда-то смастерил для Онорины.

      – Господи, Абигель! – всплеснула руками Анжелика. – Вы подумали и об этом! Вы просто ангел! Просто прелесть! Онорина, вот твои ракушки!..

      А потом все стало просто. Умиротворение, охватившее сердечко Онорины, передалось и ее матери. Анжелика разложила на палубе кое-какую одежду, которую она захватила с собой, а ее юбка и кофта прекрасно заменили малютке одеяло.

      Растянувшись рядом с Онориной, Анжелика подумала, что теперь у девочки есть все, что ей надо. А самой ей доводилось спать и в тюрьме, где было гораздо неудобнее. Однако ей было зябко, и сон не шел к ней. Она прислонилась головой к переборке и попыталась собраться с мыслями.

      Что-то будет завтра?

      Она еще ощущала на запястьях крепкие руки Рескатора. Когда она подумала об этом, ее охватила какая-то слабость. И оттого что ее пробирал холод, воспоминание о той минуте было и приятно, и пугающе. Ведь под бархатным камзолом ее рука почувствовала не тепло тела, а что-то твердое. Латы, стальной нагрудник? Человек риска, которого на каждом шагу поджидает смерть. Его сердце заковано в латы. Впрочем, есть ли у него сердце?

      Может ли она совершить глупость и влюбиться в этого человека? Нет! Теперь она вообще уже не способна влюбиться ни в кого. Так что же?