Тёмные птицы. Марина Козинаки

двигались, словно внутри них раскручивались маленькие спиральки.

      За спиной послышался звук шагов, но колдунья не обратила на них внимания – мало ли кто мог ходить поблизости, может, кто-то из Земляных тоже наконец озаботился поиском цистеры.

      Шаги постепенно приближались, и внезапно шорох травы раздался прямо за Василисой. Колдунья оглянулась – над ней возвышалась фигура Мити Муромца. Он внимательно смотрел на бледные бутоны, набухающие на стеблях цистеры, и как только бутоны раскрылись и превратились в желтые цветы, сел рядом с Василисой и одобрительно воскликнул:

      – Вот это круто! У меня так не получается.

      – О…

      – Я не шучу! – Митя дотронулся до ближайшего цветка пальцем. – Помню, мы с этой цистерой намучились!

      – Да, бывает… – кивнула Василиса. Появление Муромца выбило ее из равновесия, из головы вылетело, что нужно скорее срезать цветы. Она хотела было спросить, как Митя нашел ее тут, но отчего-то передумала, решив, что в ее воображении ответ может оказаться гораздо интереснее, чем в реальности. Скорее всего, он просто шел мимо и заметил ее у дерева.

      – Ты почему одна?

      – А ты почему не у Марьяны? – тут же спросила она.

      – А почему я должен быть у Марьяны?

      – Так она же… так Анисья у нее… я думала, она вас всех пригласила. Марьяна прислала Анисье приглашение на какую-то встречу…

      – Ничего про это не знаю, – простодушно усмехнулся Митя, срезав несколько цветков своим кинжалом и уложив их в Василисин платок. – Слава Солнцу, мне она ничего не присылала.

      – Но… ты разве не видел ее?

      – Марьяну? Ну почему же, видел. Пару дней назад, кажется.

      – А потом? Ну, то есть… Она же твоя невеста.

      – Ну и что, – улыбнулся Митя. – С чего это мне с ней видеться каждый день?

      Василисе ничего не оставалось, как рассмеяться.

      – А где же Сева?

      – Пребывает в состоянии измененного сознания. Все же это очень сложно – быть целителем. Иногда они перетягивают на себя все болезни пациентов и потом вынуждены от всего этого избавляться. Ну что? Теперь ты пойдешь домой? – спросил Митя, когда они собрали цистеру. – Хочешь, провожу тебя? Мне все равно нечего делать!

      – Ну… раз нечего делать… – кивнула Василиса.

      По дороге она совершенно не знала, что сказать, и только искоса поглядывала на Муромца. Кожа его была ровного, золотистого цвета. Влажные от дождя светлые волосы ложились безупречными завитками. За лето он сильно повзрослел, черты его лица немного изменились – стали жестче и мужественнее, и тем не менее его сходство с Анисьей не пропало, а даже наоборот будто стало только заметнее.

      До края опушки они оба так и шли молча, затем Митя, словно тяготясь тишиной, снова заговорил:

      – Тебе не кажется, что Велес озверела?

      – Что ты имеешь в виду? – рассмеялась девушка. – Ты же ее неофит, вдруг она узнает, что ты говоришь такое?

      – Да, но она