Дневник блондинки в активном поиске. Юлия Широкова

, решила перейти в тяжёлую форму – у меня поднялась температура. Руки и ноги дрожали от слабости. Подозреваю, что и голос будет дрожать… Ох, как не кстати!

      Взглянула на себя в зеркало оценивающим взглядом. Только взгляд, которым из под чёлки ответила мне блондинка в зеркале, почему-то был не оценивающим, а испуганным. Щёки, курносый нос, маленький рот. Да, на роковую женщину я, увы, не похожа! В попытке скрыть это не попадание в типаж, я надела сильно декольтированный чёрный комбидрес, чёрную узкую юбку и чёрные босоножки на десятисантиметровой шпильке.

      Вернувшись в коридор, достала текст с ролью и принялась украдкой рассматривать своих конкуренток. Никаких чёлок и курносых носов, у всех скулы и пухлые губы, как это принято в наше время. Да, на промышленную шпионку, использующую мужчин в своих корыстных целях, они, конечно, похожи гораздо больше меня…

      Я не раз замечала, что кастинг-директора сериалов (на пробы к художественным фильмам меня ещё ни разу не приглашали) часто так делают – приглашают актрис подходящего типажа и одну не подходящего, в качестве эксперимента. В этот раз белой вороной была я.

      Мне безумно хотелось получить эту роль, потому что это была первая героиня, на роль которой я пробовалась, не вызывавшая у меня отвращения. Обычно меня пробовали на роли каких-то несчастных клуш, по сценарию без конца рыдавших (попробовали бы эти чёртовы сценаристы сами столько рыдать!) Или на роли каких-то хабалок то и дело кричавших: “Тварь! Накуси выкуси!” и т.п.

      Меня никогда не утверждали. И не удивительно! Ну, неужели эти кастинг-директора не видят, что я женщина совершенно иного склада?

      В комнате, где проходили пробы, находилось трое человек – пожилой, чудаковатый кастинг-директор сериала, девочка – помощница режиссёра, и сам режиссёр – крупный, лысый мужик лет сорока пяти. Он сидел за столом и смотрел на монитор компьютера, на который с камеры транслировалась запись проб. По крайней мере, я так предполагаю, хотя, как знать, может, он просматривал новости в одной из социальных сетей? На меня – живую и находящуюся в паре метров от него, он так ни разу и не взглянул.

      Девочка – помощница режиссёра, стала подавать мне реплики, я открыла рот, произнесла текст и сразу поняла, что мои худшие опасения подтвердились… В голосе моём не было ни силы, ни характера! Ещё вчера, когда я репетировала у себя дома, мне с лёгкостью удалось вытащить из себя стерву – коварную и обольстительную! А сейчас я выдавливала из себя лишь какой-то жалкий лепет.

      Режиссёр позволил мне сыграть только первый эпизод и начало второго, после чего, прервав меня, попросил пригласить следующую актрису.

      Самое удивительное, что брюнетки тоже не пришлись ему по вкусу – он ни одну из нас не утвердил! Стараясь прогнать с души тягостное чувство поражения, я отправилась на следующий кастинг, который, по закону подлости, проходил на другом конце города.

      Это был кастинг для рекламы каких-то витаминов. Гонорар актрисы на роль матери счастливого семейства – 150 000 рублей за один съёмочный день. Ох, как мне нужны эти деньги!

      И не мне одной. Рекламная студия была битком набита людьми самых разных возрастов! Красивыми женщинами лет двадцати пяти – тридцати, пришедшими пробоваться на роль матери. Красивыми мужчинами лет тридцати – тридцати пяти, претендующими на роль отца. Миловидными, благообразными бабушками и дедушками. И самое ужасное – детьми в возрасте пяти – семи лет, пришедшими вместе со своими настоящими мамашами!

      Я записалась в очередь под номером 113 и притулилась на спинке дивана – единственного в этом коридоре предмета мебели, на котором можно было сидеть. В помещении было душно. Большинство детей сидело на полу возле стены, уткнувшись в гаджеты. Их раздражительные родительницы ходили туда сюда, время от времени порявкивая на своих отпрысков. Профессиональные актёры относились к ожиданию своей очереди с профессиональным терпением и даже пытались ласково заигрывать с детьми, по-видимому, чтобы настроиться на роль.

      Каждые полчаса в коридор выходила тощая носатая тётка – кастинг-директор, и объявляла номера с такого то по такой. Десятка счастливцев, дождавшихся своей очереди, заходила в кабинет.

      Моя очередь подошла только через три часа, когда я уже была еле живой от духоты, голода и не желавшей опускаться температуры моего простуженного тела. В этот момент одна из мамаш обратилась к кастинг-директору с предложением:

      – Дети уже все измучились, может, вы пропустите их без очереди?

      – Мы все в душе – дети, – возразил ей высокий красивый брюнет.

      – Да детям то как раз хоть бы хны – их энергии хватит на десяток взрослых! – заметила я.

      – А Вы были когда-нибудь матерью двоих детей?! – взвилась мамаша.

      – А Вы были когда-нибудь одинокой, безработной женщиной? – спросила я в свой черёд, пожелав сравнить, кому из нас хуже. Мамаша только хмыкнула в ответ.

      В комнате, где проходили пробы, всем вошедшим кастинг-директор раздала номерки, когда очередь дошла до меня, она неожиданно заявила:

      – Вы не подходите на роль матери!

      – Как это? Почему? –