Денискины рассказы (сборник). Виктор Драгунский

я сказал:

      – Сейчас, я ее мигом!

      И я подошел к раковине и пустил воду, подставил под нее нашу курицу и стал тереть ее правой рукой изо всех сил. Курица была очень горячая и жутко грязная, и я сразу запачкал свои руки до самых локтей. Папа покачивался на табурете.

      – Вот, – сказал я, – что ты, папа, с ней наделал. Совершенно не отстирывается. Сажи очень много.

      – Пустяки, – сказал папа, – сажа только сверху. Не может же она вся состоять из сажи? Подожди-ка!

      И папа пошел в ванную и принес мне оттуда большой кусок земляничного мыла.

      – На, – сказал он, – мой как следует! Намыливай!

      И я стал намыливать эту несчастную курицу. У нее стал какой-то совсем уже дохловатый вид. Я довольно здорово ее намылил, но она очень плохо отмыливалась, с нее стекала грязь, стекала уже, наверно, с полчаса, но чище она не становилась.

      Я сказал:

      – Этот проклятый петух только размазывается от мыла.

      Тогда папа сказал:

      – Вот щетка! Возьми-ка, потри ее хорошенько! Сначала спинку, а уж потом все остальное.

      Я стал тереть. Я тер изо всех сил, в некоторых местах даже протирал кожу. Но мне все равно было очень трудно, потому что курица вдруг словно оживела и начала вертеться у меня в руках, скользить и каждую секунду норовила выскочить. А папа все не сходил со своей табуретки и все командовал:

      – Крепче три! Ловчее! Держи за крылья! Эх ты! Да ты, я вижу, совсем не умеешь мыть курицу.

      Я тогда сказал:

      – Пап, ты попробуй сам!

      И я протянул ему курицу. Но он не успел ее взять, как вдруг она выпрыгнула у меня из рук и ускакала под самый дальний шкафчик. Но папа не растерялся. Он сказал:

      – Подай швабру!

      И когда я подал, папа стал шваброй выгребать ее из-под шкафа. Он сначала оттуда выгреб старую мышеловку, потом моего прошлогоднего оловянного солдатика, и я ужасно обрадовался, ведь я думал, что совсем потерял его, а он тут как тут, мой дорогой.

      Потом папа вытащил, наконец, курицу. Она была вся в пыли. А папа был весь красный. Но он ухватил ее за лапку и поволок опять под кран. Он сказал:

      – Ну, теперь держись. Синяя птица.

      И он довольно чисто ее прополоскал и положил в кастрюлю. В это время пришла мама. Она сказала:

      – Что тут у вас за разгром?

      А папа вздохнул и сказал:

      – Курицу варим.

      Мама сказала:

      – Давно?

      – Только сейчас окунули, – сказал папа.

      Мама сняла с кастрюльки крышку.

      – Солили? – спросила она.

      – Потом, – сказал папа, – когда сварится.

      Но мама понюхала кастрюльку.

      – Потрошили? – сказала она.

      – Потом, – сказал папа, – когда сварится.

      Мама вздохнула и вынула курицу из кастрюльки. Она сказала:

      – Дениска, принеси мне фартук, пожалуйста. Придется все за вас доделывать, горе-повара.

      А я побежал в комнату, взял фартук и захватил со стола свою картинку. Я отдал маме фартук и спросил ее:

      – Ну-ка, что я нарисовал? Угадай, мама!

      Мама посмотрела и сказала:

      – Швейная