Однополчане. Русские своих не бросают. Валерий Большаков

он бывал не однажды, его разок даже на «дальнюю» приглашали, как раз на новый 1942 год. Буквально на третий день после разминирования – было решено взорвать резиденцию Сталина в Семеновском, если фрицы нагрянут. Но немцы не дошли, и «дальняя дача» уцелела.

      – Интересно, зачем нас вызвали? – проявил нетерпение Краюхин.

      – Узнаем во благовремении…

      Крепко пожав руку незаменимому Власику, Исаев прошел в гулкий холл, с мороза попадая в теплынь. Хорошо!

      – Товарищ Сталин ждет вас в столовой.

      Кивнув – мол, принял к сведению, – Марлен быстро разделся, пригладил волосы перед зеркалом и направился к столовой.

      Столовая занимала обширное помещение. Огромный стол, кожаные диваны, рояль хорошо сочетались, создавая образ гостиной в богатом доме, чей хозяин был больше склонен к аскезе, чем к роскоши.

      Иосиф Виссарионович не спеша прохаживался вдоль стола, сложив руки за спиной.

      Марлен остановился. Вот ведь…

      Полгода он в этом мире, в этом времени. Всякого навидался, но по-прежнему учащается пульс, едва он перешагивает порог сталинской столовой или кабинета. Встреча с вождем всякий раз отдает невероятью, запредельной мистикой.

      – Здравствуйте, товарищ Сталин.

      – Здравствуйте, товарищи.

      Сталин неторопливо развернулся и указал рукой на стол.

      Марлен присел на стул. Мишка устроился рядом.

      Иосиф Виссарионович обошел стол и занял место напротив. Тут же стал ломать папиросы «Герцеговина-Флор» и набивать табаком трубку. Делал он это неторопливо, словно оттягивая разговор, собираясь с мыслями.

      – После того как вы появились, товарищ Исаев, и вы, товарищ Краюхин, мне стало гораздо спокойнее, – медленно проговорил вождь. – Вы убедили меня в правоте нашего общего дела, в нашей окончательной победе. Знаю, что впереди долгая и сложная борьба, но больше нет растерянности, нет уныния и упадка сил. Я и спать стал хорошо!

      Поглядев на двери, Сталин усмехнулся:

      – Даже ваш друг Тимофеев помог мне упрочить веру. Как мне докладывали, он школит всех наших производственников, начиная с наркомов и кончая вахтерами.

      – Лишь бы толк был, – вставил Михаил.

      Вождь кивнул.

      – Толк есть.

      Тут двери приоткрылись, и в столовую заглянул малость встрепанный Виктор.

      – Входите, товарищ Тимофеев.

      Вика смутился.

      – Извините, товарищ Сталин, не переоделся, явился в ватнике… Впрочем, все мы немножко «ватники»!

      Иосиф Виссарионович поглядел на него непонимающе, и Марлен сказал:

      – Это бандеровцы в нашем времени так называют русских, которые против фашистов. «Ватниками», или просто «ватой», а еще «колорадами» – за то, что мы в День Победы носим на груди бантики из гвардейской ленточки.

      – Ах вот оно что… – протянул Сталин. – Понятно… Я уже просматривал исторические очерки по этому вашему… «буку», но многие детали ускользают.

      – Повылазили эти фашисты недобитые, – пробурчал Тимофеев. – Не,