Земля 2.0 (сборник). Виктор Точинов

жуткое видение: я сижу в железной, разящей ржавчиной и плесенью бочке, в которую валится сверху поток жратвы. И если не успею сожрать – захлебнусь.

      Из этой бочки не слышно птиц. И не видно звезд.

* * *

      Джип проехал на территорию, огороженную высоким ржавым забором; по его верхушке полз клубок змей из перекрученной колючей проволоки. Змеи злились и плевались электрическими искрами.

      Меня провели в кабинет и усадили напротив мрачного майора.

      – Какой материал, а!

      Майор смаковал мои медицинские бумаги: довольно щурился и цокал языком. Будто читал меню в дорогом ресторане.

      – До четырнадцати лет мариновать такого красавчика! Сколько времени потеряно, эх. Обычно мы начинаем работать с семилетками. Жаль, жаль. Но лучше поздно, чем никогда, как сказала старая дева, нежно гладя распятие.

      Он вдруг заржал, задергал кадыком. Сдернул фуражку и бросил ее на стол.

      Мое сердце замерло.

      У него НЕ БЫЛО МОДЕМА. Он был такой же ненормальный, как и я.

* * *

      Пока я вспоминаю первую встречу с Майором из «Поиска», Док шелестит распечатанными листками моего дневника. Он не любит читать с монитора. Говорит, что чтение подразумевает обязательные тактильные ощущения и даже слуховые. Странный он, чего уж там.

      Мы все тут ненормальные.

      За его спиной – грандиозная картина полярного сияния. Сиреневые, голубые, фиолетовые сполохи, дети взаимодействия магнитосферы нашего Ганимеда и ионосферной плазмы Юпитера. Завораживающий танец языков холодного огня, облизывающего звезды. Звезды моргают и хихикают от щекотки.

      Сам исполин украшает собой горизонт: косые полосы цвета пенки капучино, посыпанной шоколадным порошком, едва заметно дрожат. Я будто слышу рев грандиозных ураганов в небе Юпитера.

      Люблю бывать здесь. Внизу скучно: выплавленные в ледяном теле Ганимеда коридоры залиты искусственным светом и облицованы железом. Причудливо переплетенный клубок стальных змей. Конечно, там не пахнет ржавчиной и плесенью. Но мне все равно неуютно.

      И оттуда не видно звезд.

      – Ну, неплохо, – говорит Док, – надо продолжать. Когда смена?

      – Через одиннадцать часов. – Я с трудом отрываю взгляд от темного пятна на юпитерианском боку. Оно похоже на толстого зайца, завалившегося спать.

      – Выспись. И найди пару часов на записи.

      – Есть, Док. Разрешите идти?

      Во мне просыпается лейтенант космофлота. Разворачиваюсь через левое плечо и грохочу магнитными ботинками к двери.

      Док спрашивает напоследок:

      – Как тебе Лебеди? Не правда ли, чудо?

      Я улыбаюсь. Лебеди прекрасны.

* * *

      Они говорили, что космофлот – это семья. Смешно. Попробовал бы я забраться на колени к дедушке-адмиралу, чтобы поведать ему свою мечту о звездах.

      Флот вполне может позволить отдельные двухместные кубрики. Но нас специально держали в казарме, где десятки кадетов терлись