Четыре всадника. Юрий Бурносов

грейсфрате, тоже фантом?

      – Беседа ваша как нельзя более успокоительна и оптимистична, – в раздражении заметил Бофранк, вставая. – Я всего лишь помыслил вслух, посетовал, а вы уж поспешили устроить философический спор!

      – Все так, хире Бофранк, но… Ах, черт меня раздери и всунь мне в зад горящую свечку!

      Последние слова толкователь сновидений буквально прокричал, подскочив с места, на коем сидел. С воплями Альгиус принялся ударять себя ладонью по лбу, именуя ослом, козлом, прожившей ум старухою, обезьянином и много кем еще. Спутники некоторое время глядели на него в преизрядном изумлении, после чего Бофранк спросил:

      – Что с вами, хире Дивор? Не рехнулись ли вы ненароком? Или сие столь своеобразные муки голода?

      – Глуп я, глуп, хире Бофранк, – отвечал Альгиус, скорчив прегадкую рожу. – Верно, лучше всего бы дать мне себе самому хорошего пинка под зад, но поскольку я сего не могу исполнить, не сделаете ли вы мне такое одолжение? Нет? Печально… А вы, хире Жеаль? Как, тоже? В таком случае я попробую сделать это сам, и да поможет мне господь, если он сейчас не занят и не спит.

      Сказав так, Альгиус подскочил особенно диким образом, пытаясь пяткою ударить себя в область седалища, но не слишком в сем преуспел и упал в листья.

      – Недурно было бы объяснить, что все-таки происходит, – пробормотал Проктор Жеаль, взирая на происходящее с превеликим недоумением. – Покамест мне кажется, что наш спутник рехнулся; не связать ли его, Хаиме?

      – Помните, я сказал вам, что за пазухою у меня дрожит и шевелится Деревянный Колокол, стало быть, мы на верном пути?

      – Помним, – кивнул субкомиссар, не понимая, к чему клонит Альгиус.

      – Дурак я, дурак! – воскликнул толкователь и дал себе очередного тумака. – Почтенный Аккамус недаром говорил, что самое очевидное решение вопроса и есть самое верное.

      – …Под именем «бог» теолог понимает бесконечное существо, превосходящее бесконечное множество различных видов вещей; если они существуют одновременно, то оно превосходит всех их, взятых не только в отдельности, но и вместе, – задумчиво сказал Бофранк.

      – Что-что? – изумленно воззрился на него Альгиус.

      – Покойный Броньолус цитировал мне Аккамуса – правда, не знаю уж, с какой целью, да я и не понял почти что ничего… Однако ж я отвлекся Что вы хотели нам поведать?

      – Да то, что мы с каждым шагом все более удаляемся от логова гнусного упыря и идем совсем уж невесть куда! Помните зловонный овраг, в который я столь неудачно провалился? А теперь рассудите: к чему Клааке пожирать жертвы в одном месте, а обитать вовсе в другом?! Да еще столь далеко от его дверей в наш мир! И после этого я ли не дурак?! Я ли не осел?!

      – Но Колокол… – начал было Жеаль, но Альгиус прервал его, визгливо вскричав:

      – Колокол?! Колокол лишь предупреждал меня, что мы отдаляемся от места поисков наших! А я-то, скудный умишком, мнил, что колебания его суть знак приближения к упырю… Поторопимся: надо