Аттила. Феликс Дан

может, сознание того, что остальные члены посольства не расположены к нему, заставляли его держаться в стороне. За ним ухаживал его сын.

      Посланники Западно-Римской империи вкратце сообщили подробности своего путешествия.

      – С нами не случилось ничего особенного, – заметил префект. – Мы шли почти все время по римским владениям, придерживаясь старой военной дороги, по которой маршировали наши легионы. Только недавно вступили мы в царство Аттилы. Однако, тотчас после перехода границы, у нас случилось маленькое приключение.

      – Сильный отряд гуннов, – продолжал за него комес, – подскакал к нам, угрожая и требуя, чтобы мы немедленно остановились. Гуннские воины потрясали перед нами оружием с самым свирепым видом. Делать нечего – пришлось уступить. Тогда к нам обоим подъехал начальник отряда, размахивая обнаженным мечом, и закричал на латинском языке: «Аттила прогневался на вас и говорит устами своего слуги: он больше не желает видеть посланников Валентиниана! Что же касается подарков и денег, которые вы везете, то я требую их немедленной выдачи! Ну, живее! А не то я срублю вам головы!» И он сверкнул клинком меча перед нашими глазами. Однако префект ничуть не испугался, – продолжил Ромул с видимым удовольствием, – и отвечал предводителю шайки: «Привезенные сокровища Аттила получит только из моих собственных рук, как дары, от тебя же это будет добыча грабежа, – теперь делай как знаешь, варвар!» – «Хорошо, римлянин, – воскликнул гунн, опуская оружие, – ты молодецки выдержал испытание. Я донесу о твоей храбрости моему властелину!» С этими словами он помчался обратно к востоку. Затем мы встретили новый отряд гуннов, которому было приказано сопровождать нас к Аттиле. Вот и все наши дорожные приключения.

      – А вы? – спросил префект. – Вы ведь уже давно вступили на землю гуннов. Расскажи, ритор, о своем путешествии, но прежде налей мне в кубок вина с водою. Как вы доехали сюда?

      – Не без затруднений, – отвечал Приск, подавая другу напиток. – Нам только через двадцать дней удалось достичь Сардики, отстоящей от Византии всего на тринадцать дней пути: до того тяжело было тащить с собою наше золото и наш позор, которые мы везем на десяти фурах, чтобы покорно сложить свою дань к ногам притеснителя!

      – В Сардике, почти наполовину выжженной гуннами, – продолжил Максимин, – мы пригласили Эдико и других спутников к себе на вечерний пир.

      – Но, к сожалению, – прибавил ритор, – нам пришлось у них же позаимствоваться говядиной и бараниной. Лишь приготовление кушаний взяли на себя наши повара.

      – За ужином произошел спор. Вигилий, вероятно, слишком усердно наугощался моим луканским вином…

      – Или, может быть, притворился пьяным, – вставил Приск.

      – Начал прославлять Феодосия, превознося его, как бога, перед Аттилой, которого назвал обыкновенным человеком.

      – Кончилось тем, что Максимину пришлось успокаивать раздраженных гуннов, – исключая Эдико, не проронившего ни слова, – и раздать им в подарок множество одежд и драгоценных камней, привезенных из Индии. Нечего