Разин Степан. Том 1. Алексей Чапыгин

псов боярских!

      – Гони! Лу-у-пи сатану-у!

      Один из истцов быстро выдернул из-под полы сукмана тулумбаз[17], но татарин не дал ему ударить сполох. Пистолетом, спрятанным в длинном сборчатом рукаве, стукнул по голове истца, – черная шапка вдавилась в череп, истец упал. Другой побежал, призывая стрельцов, но его схватили тут же и, свалив, забили до смерти сапогами. Синяя тюбетейка и повязка свалились с черных кудрей татарина…

      Народ теснился на площадь. Ловили и избивали истцов, – истцы исчезли.

      Кто-то закричал:

      – Поганый ты, свой ли, все едино – веди на бояр!

      Смуглый, в черных кудрях, в татарской одежде, крикнул на всю площадь:

      – Народ! Гож ли я в атаманы?!

      – Гож! Гож!

      – Пойдем, – веди-и!

      – Веди! Будет им нас грабить!

      – Имать Морозова-а!

      – Молотчий, веди-и!..

      – К тюрьме-е! Колодников спустим.

      – Бояр солить – идем!

6

      По Москве во всех больших церквах бьют сполошные колокола. Воет медный звон, будто тысячи медных глоток.

      – Зашевелились попы-ы, на Фроловой башне звон!

      – Не бойсь! Стрельцы с нами-и, пущай фролят…

      – Морозов усохутился[18] – сбежал!

      В Кремле трещит прочное резное крыльцо боярина Морозова. Серой лавой лезет толпа с топорами, с кольем, с палками. Крепко запертую дверь выдавили плечами. В толпе изредка мелькают лица холопов Морозова.

      В расписной сумрачной прихожей с окнами из цветной слюды встретил грозную толпу седой дворецкий в синем доломане, с протазаном[19] в руках.

      – Куда, чернядь? Смерды, чего надо? – и размахивал неуклюжим оружием. Протазан задевал за стены, плохо ворочался в старых руках. Старик отчаянно закричал: – Боярыня! Матушка! Пасись беды…

      – Брось матушку, пой батюшку!

      К старику подскочил крепкого вида ремесленник в сером фартуке, ударил по древку протазана коротким топором, и оружие, служащее для парадов, выпало у дворецкого из рук.

      – Пе-ес!

      Старик стоял у дверей в горницы, растопырив руки, мешал проходу. Тот же человек схватил старика поперек тела, выбежал с ним на крыльцо и сбросил вниз. Толпа хлынула в горницы. От тяжеловесного топота дрожал пол, скрипели половицы, раздался хряст дерева, стук топоров. Вырвали окна; резные рамы трещали под ногами, слюда рвалась, липла к сапогам.

      – Узорочье – товарищи-и!

      Разбили крышку ларя, окованного серебром, но там оказались кортели, кики, душегреи. Пихали в карманы, роясь в ларе, боярские волосники, унизанные жемчугом и лалами[20].

      – Во где наша соль!

      Все из ларя выкидали на пол, ходили по атласу, а золотую парчу рвали на куски. Кичные очелья[21] били о подоконники, выколачивая венисы и бирюзу.

      – Соли, бра-а-таны!

      Наткнулись на сундук с кафтанами, ферязями – стали переодеваться: сбрасывали сукманы и сермяги, наряжались наскоро, с треском материи по швам, в ферязи и котыги. Сбрасывали с ног лапти и уляди, обувались в чедыги узорчатого

17

Т у л у м б а з – род бубна с вогнутой внутрь чашечкой, обтянутой пузырем.

18

У с о х у т и л с я – спрятался.

19

Д о л о м а н – кафтан; п р о т а з а н – особенного устройства топор на длинной рукоятке

20

Л а л – яхонт.

21

О ч е л ь е – перед кики (кокошник); в праздники привязывалось отдельно с жемчугами.