Походы Александра Македонского. Михаил Елисеев

«Филипп приучал македонцев к постоянным упражнениям в мирное время как в реальном деле. Так он часто заставлял их маршировать по 300 фарлонгов (60 км), неся с собой шлемы, щиты, поножи и копья, а сверх того еще провизию и прочую утварь» (IV,10).

      Базилевсу удалось создать такую военную машину, что соседям просто-напросто нечего было ей противопоставить. Созданная Филиппом армия была настолько совершенной и надёжной, что незначительные военные реформы его сын стал проводить лишь после военного разгрома державы Ахеменидов в битве при Гавгамеллах, во время похода в Среднюю Азию. И то лишь потому, что изменилась как политическая, так и стратегическая ситуация, да тактическая обстановка требовала новых методов ведения войны.

      Филипп II буквально с чистого листа создал армию, отвечавшую всем требованиям времени, и с этого момента в истории Македонии наступила новая эпоха.

* * *

      Впрочем, Филиппа интересовали не только военные дела. Базилевс много общался с деятелями культуры и науки своего времени, недаром в недалёком будущем он столь прозорливо подберёт наставника своему сыну. Клавдий Элиан пишет, что «Филипп Македонский, как известно, был не только сведущ в военном деле и не только обладал даром красноречия, но также умел высоко ценить образованность» (IV,19). Царь был очень интересным собеседником, а его чувству юмора можно было позавидовать. Характерен эпизод с врачом Менекратом, которого обуяла мания величия. Почувствовав себя человеком со статусом, служитель Асклепия стал называть себя Зевсом – скромно и со вкусом. Написав однажды базилевсу письмо, он начал его довольно странными словами: «Менекрат-Зевс желает Филиппу здравствовать». На что получил убийственный ответ: «Филипп желает Менекрату здравого ума».

      Но дело этим не кончилось. Раздувшийся от чувства собственной значимости врач намёка не понял, и тогда царь решил проучить зазнайку. Устроив пир, он распорядился поставить для медицинского светила отдельное ложе, а рядом с ним установить курильницу для жертвенных благовоний. И когда самозваный Зевс явился, то его торжественно усадили на это почётное место и стали воскурять благовония как небожителю. Легко догадаться, что творилось в тщеславной душе Менекрата и какое он испытывал наслаждение от божественных почестей! Но вскоре его организм стал испытывать чувство голода, поскольку благовониями сыт не будешь. Однако еды врачу никто не предлагал. И пока сидевшие за столами македонцы объедались и упивались, новоявленное божество, глядя на них, молча глотало слюни. В итоге, не выдержав насмешки и крикнув, что его оскорбили, врач подобрал хламиду и убежал с пира. «Так Филиппу остроумно удалось выставить напоказ глупость Менекрата» – подвёл итог попытке собственного обожествления Клавдий Элиан (XII,51).

      Наиболее точную характеристику Филиппа II как государственного деятеля дал Юстин: «Царь этот больше любил оружие, чем пиры, и самые огромные богатства были для него только средствами для войны; он более