Око Озириса. Волшебная шкатулка (сборник). Ричард О. Фримен

Я хотела его переделать, но дядя энергично восстал. Поэтому я его убрала, и до сих пор оно лежит у меня в футляре.

      – Необыкновенно упрямый старик! – заметил я.

      – Да, и очень упорный. Он также доставил много огорчений моему отцу теми бесполезными перестройками в нашем доме, когда он водворил там свой музей. У нас особое чувство к этому дому. Наши предки жили в нем с тех пор, как он был выстроен, то есть в царствование королевы Анны, когда разбита была эта площадь ее имени. Это – милый старый дом. Хотите его посмотреть? Он тут, почти рядом.

      Я с радостью согласился. Даже если бы это был угольный сарай или рыбная лавчонка, я все равно пошел бы туда с удовольствием для того лишь, чтобы продлить нашу прогулку. Но этот дом меня действительно интересовал, так как он имел отношение к таинственно исчезнувшему Джону Беллингэму.

      Мы немедленно спустились по теневой западной стороне. На полпути моя спутница остановилась.

      – Вот этот дом, – сказала она. – Он выглядит теперь мрачным и заброшенным. Но это был, наверное, самый восхитительный дом в те дни, когда мои предки из своих окон могли любоваться полями и лугами Хемпстэдских высот и Хайгэйта.

      Она стояла на краю тротуара и внимательно смотрела на старый дом.

      Мрачный, отталкивающий вид этого дома приковал и мое внимание. Все окна, начиная с подвального этажа и кончая чердаком, были закрыты ставнями. Не было заметно никаких признаков жизни. Массивная дверь в глубине великолепного резного портала была покрыта слоем сажи и казалась такой же вышедшей из употребления, как и проржавевшие тушилки, которыми ливрейные лакеи гасили факелы, когда в дни доброй королевы Анны какая-нибудь леди Беллингэм подымалась по ступенькам в своих раззолоченных носилках.

      Мы молча направились домой. Моя спутница была погружена в глубокую задумчивость. Ее настроение заразило и меня. Как будто душа исчезнувшего человека вышла из этого большого безмолвного дома и присоединилась к нам.

      Когда мы в конце концов подошли к воротам Невиль-Коурта, мисс Беллингэм остановилась и протянула мне руку.

      – Большое, большое спасибо за вашу огромную помощь. Разрешите мне взять свою сумочку!

      – Пожалуйста, если она вам нужна. Но только я выну записные книжки.

      – Зачем? – спросила она.

      – Как зачем? Ведь должен же я расшифровать свои записки.

      Ее лицо приняло выражение крайнего смущения. Она была так поражена, что забыла даже высвободить свою руку.

      – Боже мой! – воскликнула она. – Как это глупо с моей стороны. Но это совершенно невозможно, доктор Барклей, это отнимет у вас массу времени!

      – Это вполне возможно, но ничего не поделаешь. В противном случае мои записки окажутся совершенно бесполезными. Вы возьмете сумочку?

      – Конечно, нет. Но мне страшно неловко. Право, бросьте эту затею!

      – Это значит конец нашей совместной работы, – трагическим тоном воскликнул я, пожав на прощание ее руку. Тут только она