Путешествие в Рай-Город. Андрей Халов

их продюсер! – пояснил Андрей. – Эх!.. Жалко, что ты не детдомовский! – Андрей вдруг бесцеремонно схватил Гладышева за подбородок и повертел его голову своей рукой вправо-влево, внимательно и пристально разглядывая в приглушенном свете фар «Чайки» профиль и анфас. – Очень жаль! Я бы тебя в группу взял. Очень ты похож на одного человека… Мне такие нужны!.. В дублирующие составы… Впрочем, наверное, с концертами всё, баста…

      Андрей отошёл от Димы, оставив его у входа в дом, и направился к «Чайке», но потом остановился и повернулся к нему, спросив напоследок издалека:

      – А ты так-то, чем занимаешься?

      – Да так, пишу! – признался Гладышев, выбрав самое значительное, что он мог сказать о своей жизни.

      – Что пишешь-то?!

      – Романы.

      – О! – удивился Андрей, даже на несколько шагов вернувшись. – И много написал?!..

      Дима сконфузился вдруг и пожал плечами:

      – Пока нет!

      – Издают?! – поинтересовался Андрей.

      Гладышев отрицательно покачал головой, грустно опустив её.

      – Ну да, – догадался Андрей, – если бы издавали, тебя бы в ночлежке Разин не нашёл.

      С этими словами он повернулся и вскоре скрылся в чреве чёрной «Чайки», выйдя в калитку покосившегося жердяного забора.

      Через минуту Дима остался один в сгущающемся предутреннем тумане…

      Ночь тянулась медленно. Часов у Димы не было. В промозглом воздухе стояла мёртвая, непривычная после столичного монотонного шума тишина.

      Дима потерял счёт времени, ноги порядком закоченели, да и сам он весь до костей продрог, недоумевая, как же долго длится темнота, и когда снова приедет автобус.

      Он уже отчаялся ждать и рассвета, и возвращения хозяина мешков, и даже, если бы ему не вручили пистолет, решил бы уже, что его здесь просто бросили, как вдруг в предутренней сумеречной мгле раздался нарастающий рокот знакомого звука венгерского дизеля.

      «Икарус», не останавливаясь, полоснув по нему светом фар в предрассветном тумане, въехал в ограду дома, сломав серый от времени, покосившийся, почти упавший жердяной забор, и замер рядом с Гладышевым.

      Он снова был полон поклажи.

      Следом за «Икарусом» к разломанному автобусом жердяному забору подкатила чёрная «Чайка». Из неё вылез Андрей и подошёл не спеша к Диме.

      – Никого не застрелил?! – с усмешкой поинтересовался он у Гладышева, протягивая руку за пистолетом.

      – Да нет! – как всегда пожал плечами Дима, отдавая оружие.

      – Ну, и молодец!

      – А кто автобус разгружать будет?! – удивился Гладышев.

      Грузчиков, уехавших в Москву, в автобусе теперь не было, да и места для них в «Икарусе» не нашлось бы: салон был под завязку забит всё теми же самыми мешками.

      Андрей внимательно, изучающе посмотрел на автобус, а потом, сделав паузу, сказал, по-товарищески положив Диме на плечо свою мощную руку:

      – Да никто!.. Мы его так оставим!

      Только теперь Дима обратил внимание на то, что водитель «Икаруса» с канистрой