Камера смертников. Василий Веденеев

знает и молчит, то…

      Тем временем Бергер встал, отбросил салфетку, подошел к окну, выходившему в парк, и достал сигару.

      – Благодарю, Конрад, обед великолепен, – прикурив, он выпустил синеватый клуб ароматного дыма и слегка отодвинул занавеску. – Чудный парк. Чье это имение?

      – Один из замков Радзивиллов, владевших несметными сокровищами. Вы когда-нибудь слышали о знаменитых «двенадцати апостолах»? Нет? У князя были двенадцать апостольских фигур из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями. Одной из этих «статуэток» хватило бы, чтобы оплатить все затраты экспедиции Наполеона в Египет. Говорят, они до сих пор здесь, в замке.

      – Поэтому в парке копошатся саперы? – ткнув сигарой в сторону окна, желчно усмехнулся Бергер. – Вы неисправимый романтик, Конрад.

      – Мы уже нашли несколько бесценных полотен, спрятанных в подвалах, – сообщил Бютцов. – Поэтому содержание здесь саперов полностью себя оправдывает. Русским было некогда заниматься поисками сокровищ Радзивиллов, да они и не очень-то в это верят. Хотя, когда они пришли сюда во время войны с Наполеоном, искали.

      – Это были другие русские, – отошел от окна оберфюрер. – Я приехал, чтобы ускорить проведение операции «Севильский цирюльник», поэтому и спрашивал о контактах с начальником СС и полиции безопасности Белостока. Вы готовы? Берлин давно начал свою работу через нейтральные страны.

      – Да, – подобрался Бютцов. – Разговор пошел о серьезных вещах и стоило быть внимательным, очень внимательным. Бергер не любил повторять дважды, а его мысли, пусть даже высказанные не до конца, нужно ловить на лету. Он большой мастер длинной политической интриги, у которого есть чему поучиться.

      – Начальник местного гестапо в детали не посвящен, но готов выполнять наши указания и подготовил все необходимое. Абвер выполняет свою функцию, отведенную ему в операции. Люди подобраны, роли распределены.

      – Вот и начнем, – как бы подводя итог, сказал Бергер. – Не спеша, но поторапливаясь.

      – Я готов проводить вас в ваши комнаты, – предложил Конрад.

      – Распорядитесь, чтобы переводчик не торчал в приемной, – бросил Бергер, вновь отходя к окну. Бютцов вышел.

      Оберфюрер посмотрел на заснеженный большой парк, на темные фигурки саперов, возившихся на берегу скованного льдом озера, на удлинившиеся тени деревьев: солнце клонилось к закату – зимой рано темнеет. Небольшая стая ворон кружилась над вершинами деревьев, видимо, выбирая место для ночлега; вокруг садившегося солнца клубилась красноватая туманная дымка, обещая на завтра мороз с ветром; в стороне, похожие на темно-серые призрачные горы, плыли по небу снеговые облака.

      Тихо, даже раздражающие слух крики ворон не долетают сюда, в жарко натопленный кабинет старого замка, не могут проникнуть через двойные стекла высоких, почти до пола, окон.

      – В Польше тоже был парк, – тихо сказал оберфюрер и задумчиво побарабанил пальцами по чисто протертому стеклу…

* * *

      Ночь