Зимние убийцы. Павел Марушкин

который никогда раньше здесь не бывал. Проникает ночью, тайком. Единственное освещенное помещение неминуемо привлечет его внимание, и…

      – Ну, и как этот ваш гипотетический злодей умудрился пройти сквозь запертые двери? – перебил меня инспектор. Ему очень не хотелось расставаться с собственной версией. – И, главное, зачем?

      – У Эрхенио были ключи?

      – Ну да, свой комплект, – кивнул дворецкий. – Он же сторож, в конце концов…

      – Допустим на минуту, что он сказал правду. Всё могло быть так: он напивается до бесчувствия. Некто – скажем, его собутыльник или тот, кто знает Эрхенио, тащит его до усадьбы. Проникнуть в дом для него не составляет труда – связка ключей у сторожа в кармане. Вот вам и «тот парень».

      – А мотив? – ехидно поинтересовался инспектор. – И потом, этот самый ледовый бур – он что, тоже был при нем? Не слишком ли много натяжек, господин великий сыщик?

      – Да, они есть, – признал я. – Тем не менее, как версия – вполне имеет право на существование.

      – Ваши измышления смехотворны! – решительно сказал Элисенварги. – Уверен, я ещё до завтра буду знать всё – и о мотивах преступника, и о том, где он спрятал орудие преступления. Прощайте, господа. Мне надо работать. Если понадобится что-то уточнить, я пришлю к вам своего фрога.

      Что ж, всё понятно. Инспектор собирался взять в оборот бедолагу-сторожа. Может, он прав – но стоило проверить и альтернативную версию. Я двинулся вслед за полицейскими, но возле самых дверей меня окликнул Ло Эддоро.

      – Господин Монтескрипт, останьтесь. Нам надо поговорить.

      Сопровождаемые дворецким, мы прошли в кабинет. Честно говоря, я представлял себе рабочее место владельца торговой империи несколько иначе. Оно скорее напоминало офис где-нибудь в Метрополии: огромный девственно-чистый стол напротив большущего, во всю стену окна с видом на заснеженный сад, несколько стульев, кресло с высокой спинкой. Уместившись в нем, господин Эддоро поднял взгляд. Эге, а старик-то пришел в себя, отметил я. Теперь он ничем не походил на сломленную несчастьем дряхлую развалину. В блекло-желтых глазах этого фрога читалась стальная воля.

      – Марж, я очень благодарен тебе за всё, и особенно – за найм господина Монтескрипта, – без обиняков начал он. – Это лучшее, что ты мог сделать в такой ситуации. Как я понимаю, ты действовал от моего имени.

      Это был не вопрос, а утверждение. Дворецкий замялся.

      – Э-э, ну, в общем… Да. Если вы…

      – Превосходно. В таком случае, я подтверждаю все обязательства по этому вопросу. Тебе нет больше надобности представлять мои интересы, я займусь этим сам. Будь уверен, я не оставлю твоё усердие без награды… Не смею тебя больше задерживать, – добавил он.

      Марж понял намек и ретировался. В комнате повисло молчание. Ло Эддоро бесстрастно смотрел на меня. Я ждал.

      – Кто бы ни совершил это, он причинил мне страшную боль, – негромко сказал старик. – Страшную. А я не из тех, с кем такое можно проделать безнаказанно. Господин Монтескрипт…

      – Можно просто Эдуар. Я пока что согласился провести предварительное