Барраяр. Лоис Буджолд

Форхалас, чья бледность приобрела легкий зеленоватый оттенок, проговорил:

      – Да. Я… получил урок, который никогда не забуду, миледи.

      Форкосиган продолжил церемонию знакомства:

      – Коммандер Форхалас, лорд Карл – лейтенант Куделка.

      Куделка, нагруженный пластиковыми копиями документов, дисками, жезлом главнокомандующего (сию регалию Форкосиган только что получил в качестве избранного регента) и своей тростью, никак не мог решить, что ему делать: подавать руку или отдавать честь. От растерянности он выронил свою ношу, и все поспешно бросились поднимать рассыпавшиеся предметы. Куделка покраснел, неловко нагибаясь. Они с Друшикко одновременно протянули руки к трости.

      – Мне не требуется ваша помощь, мисс, – прошипел Куделка, и девушка, отпрянув от неожиданности, заняла свое место возле Корделии.

      Коммандер Форхалас вручил ему несколько дисков.

      – Извините, сэр, – сказал Куделка. – Спасибо.

      – Не стоит, лейтенант. Один раз я сам чуть не попал под нейробластер. Перепугался до чертиков. Вы – пример для всех нас.

      – Это… было не больно, сэр.

      Корделия, по личному опыту знавшая, что это – очень даже больно, промолчала. Но когда все начали расходиться по своим делам, она задержалась перед Ивоном Форхаласом.

      – Приятно было познакомиться с вами, коммандер. По-моему, вы далеко пойдете – и не в направлении острова Кайрил.

      Молодой барраярец напряженно улыбнулся.

      – Мне кажется, вы тоже далеко пойдете, миледи.

      Они обменялись уважительными кивками. Затем Корделия взяла под руку мужа, и они зашагали навстречу новой жизни и новым обязанностям. Следом за ними двинулись Куделка и Друшикко.

      Несколько дней спустя император Барраяра впал в кому. А еще через неделю, ночью, дворцовый курьер разбудил регента давно ожидаемой вестью:

      – Сэр, доктору кажется, что срок настал.

      Корделия и Форкосиган, поспешно одевшись, вместе с курьером прибыли во дворец, в прекрасные покои, которые Эзар избрал для последних месяцев своей жизни. Музейная роскошь обстановки являла разительный контраст с нагромождением инопланетной медицинской аппаратуры.

      Здесь уже собралось много народу: личные врачи императора, премьер-министр Фортала, граф Петер Форкосиган, принцесса с наследником, несколько министров, кое-кто из главного штаба… Все в глубоком молчании несли последнюю вахту, пока наконец остатки жизни не покинули иссохшее старческое тело, неподвижно лежавшее на огромной кровати. Что за чудовищная идея, подумала Корделия, – делать ребенка свидетелем подобной сцены… Впрочем, она тут же сообразила, что дело здесь не в чьей-либо прихоти, а в требованиях дворцового этикета. Поочередно, начиная с Форкосигана, все присутствующие подходили к Грегору и на коленях произносили текст вассальной присяги, вкладывая руки в ладошки нового повелителя.

      Форкосиган подвел к нему и Корделию. У принца – теперь уже императора – были волосы матери, но глаза светло-карие, как