От грозы к буре. Валерий Елманов

будете даже триста лет проповедовать – и то не успеете.

      Он произвел в уме немудреные подсчеты. «Значит, потом их к прибалтийским дикарям, всяким там эстам, литам, латам, земгалам, литовцам, пруссам, жмуди, оттуда к северу – пермяки, водь, чудь, весь… Да-а-а…»

      – Неправильно я подсчитал, – заметил князь. – Не меньше пятисот лет. Точно-точно, – подтвердил он, заметив легкий скепсис на лице Якоби.

      – Ну а потом-то можно и прийти к русичи, – заупрямился Франсуа.

      – Через пятьсот лет?

      – Нет, сразу, как только мы закончим с ними со всеми, – с уверенностью пояснил миссионер.

      – Потом дозволяю, – великодушно разрешил Константин. – А до этого к ним ни ногой. Даете слово?

      – Даем, – дружно отозвались оба.

      – Ты нам верить? – озабоченно спросил Франсуа. – Мы все равно не мочь давать клятва, и если ты нам не верить, то…

      – Конечно же, верю. Вы народ честный, – продолжал улыбаться князь и шутливо погрозил им пальцем. – Только не филонить!.. Уж проповедовать, так проповедовать, без отдыха и перекуров, тьфу ты, словом, чтоб работали по двадцать пять часов в сутки.

      – Сутки есть не столько… – снова замялся с подбором слов дотошный Франсуа, но Константин сразу замахал на него руками.

      – Знаю я, знаю, – и посоветовал: – А вы вставайте на час раньше, – чем окончательно поставил их в тупик.

      Впрочем, размышляли они над загадочной мудростью, высказанной под конец князем, недолго. Глаза их радостно горели тем вдохновенным светом, какой бывает лишь у людей, без остатка поглощенных одной идеей и вдруг узнавших, что теперь им ничто не препятствует попытаться осуществить ее на практике.

      «Фанатики, – сделал вывод Константин. – Как есть фанатики. Ну и ладно. Теперь это дело не мое, а половцев и конкретно хана Данилы Кобяковича. Хотя стоп! А за каким шутом мы будем подсылать этих дезорганизаторов боевого духа к нашему многоуважаемому шурину? Нет, мои миленькие. Эти пастухи вас, голубчиков, не куда-нибудь, а прямиком к Юрию Кончаковичу отправят. Вот пускай он теперь с вами и отдувается».

      Константин так развеселился, что приподнятое жизнерадостное настроение от столь удачно решенной проблемы не покидало его на протяжении всего обратного пути домой.

      Конечно, примешивалось некоторое легкое чувство беспокойства. «Как там без меня? Господи, хоть на сей раз могу я приехать и не окунуться, как в ушат, в очередные беды и горести, которые снова приключились в мое отсутствие», – взмолился он к небесам. Однако небеса молчали, очевидно готовя очередной подвох.

      Впрочем, поначалу все шло как нельзя лучше. Уже подплыв к Ряжску и сделав там небольшой передых, князь узнал, что все везде в порядке, а на границах тишина. Конечно, они, находясь на самой южной окраине, почти возле границы, могли и не знать о чем-то таком, что приключилось буквально накануне, однако и в Рязани тоже не произошло ничего из ряда вон выходящего.

      Это Константин понял, едва добрался до столицы. При виде родного города и толпы встречающих