Письма к Вере. Владимир Набоков

и его жену фотографируют вдвоем для бесконечных интервью, причем истории о том, как Вера Евсеевна редактировала и перепечатывала тексты мужа, водила машину, преподавала, вела его переписку и деловые переговоры, становятся частью набоковской легенды. При этом за вторую половину их совместной жизни, с 1950 по 1977 год, написано всего 5 % опубликованных здесь писем. Остальные 95 % относятся ко времени намного более сложному, чем последний период, осененный мировой славой.

      Евсей Лазаревич Слоним, его жена Слава Борисовна и их дочери Елена, Вера и Софья бежали из революционного Петрограда. В начале 1921 года, после долгих мытарств в Восточной Европе, они обосновались в Берлине. Как говорила мне Вера Евсеевна, она «прекрасно отдавала себе отчет» в том, насколько Набоков талантлив, еще до знакомства с ним, «хотя и жила в нелитературных кругах, среди бывших офицеров»[6]. (Несколько странный выбор компании для молодой еврейки из России, учитывая, что в Белой армии процветал антисемитизм. Однако еще во время бегства из России сестры Слоним сумели своим мужеством покорить враждебно настроенного по отношению к ним белоармейца, обретя в нем защитника; еще она утверждала, что в Берлине было много порядочных белых офицеров.) Самые первые стихи Набокова, которые она вырезала из газет и журналов[7], относятся к ноябрю-декабрю 1921 года: ей тогда было девятнадцать лет, а ему – двадцать один. Через год молодой Сирин, уже часто публикующийся в эмигрантских журналах и антологиях как поэт, автор рассказов, эссеист, рецензент и переводчик, поразит книжный мир берлинской эмиграции своей работоспособностью[8]: ноябрь 1922-го – «Николка Персик» (перевод романа Ромена Роллана «Кола Брюньон»); декабрь 1922-го – шестидесятистраничная подборка новых стихов «Гроздь»; январь 1923-го – 180-страничная подборка стихов последних лет «Горний путь»; март 1923-го – перевод «Приключений Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла («Аня в стране чудес»).

      Привлекательную, сильную духом и влюбленную в литературу молодую женщину особенно интересовали романтические обертоны недавних стихов Сирина. 28 марта 1922 года погиб отец Владимира Набокова, и родители жизнерадостной красавицы Светланы Зиверт позволили ему заключить с ней помолвку, несмотря на то что невеста была гораздо моложе жениха – семнадцать лет против его двадцати трех. Стихи, которые он писал Светлане в первый год их знакомства, и составили его поэтический сборник «Гроздь». Однако 9 января 1923 года ему было объявлено, что помолвка расторгнута: она слишком молода, а он, поэт, имеет недостаточно определенные виды на будущее.

      Если после знакомства Набокова со Светланой стихи полились, то после их расставания они хлынули бурным потоком. В следующие месяцы в эмигрантской прессе появился целый ряд стихотворений, посвященных любовной утрате. В марте Сирин опубликовал «Жемчуг»[9] («Посланный мудрейшим властелином / страстных мук изведать глубину… Я сошел в свою глухую муку, / я на дне. Но снизу, сквозь струи, / все же внемлю шелковому звуку / уносящейся твоей ладьи»)

6

Интервью Веры Набоковой Брайану Бойду 20 декабря 1981 г.

7

Так помечено в альбоме стихов Сирина, который Вера Набокова, судя по всему, начала собирать позднее, одновременно с другими альбомами его прозаических произведений и критических отзывов – когда она стала его архивариусом (Vladimir Nabokov Archive. Henry Ж. and Albert A. Berg Collection, New York Public Library).

8

Тот факт, что двадцатитрехлетний автор смог незадолго до встречи с Верой опубликовать четыре книги за четыре месяца, ставит под сомнение такие, например, утверждения: «Адвокаты, издатели, родственники, друзья – все сходились в едином мнении: „Без нее он ничего бы в жизни не достиг“» (Шнфф С. Вера (Миссис Владимир Набоков): Биография / Пер. с англ. О. Кириченко. М.: КоЛибри, 2010. С. 13).

9

Стихотворение написано 14 января 1923 г., опубликовано в альманахе «Медный всадник» (Берлин, [б. д.] С. 267; рекламировался в «Руле» 18 и 25 марта 1923 г.). Перепечатано: Набоков В. Стихи. Анн-Арбор: Ардис, 1979. С. 76. Сестра Набокова Елена Сикорская, всегда внимательно следившая за литературной и личной жизнью брата, сообщила мне, что стихотворение посвящено Светлане.