Двести тысяч золотом. Василий Веденеев

к могиле, Саша опустился на колени. Кем был умерший американец – католиком, протестантом? Или атеистом, не верящим ни в Бога, ни в дьявола?.. Какая разница – он просил прочитать над ним заупокойную молитву, и надо выполнить его последнюю просьбу.

      – Господь Всемогущий, – зашептал Руднев, – прими с миром душу грешного раба твоего…

      Продолжая читать молитву, он через плечо поглядывал на Фына. Тот метался между повозками, перегружая в свою самые ценные товары. Его сумка лежала буквально в двух шагах от могильного холмика. В ней амулет, и главное – револьвер! Если удастся его вытащить, появится реальный шанс взять с бою свободу. К счастью, руки связаны спереди, значит, можно изловчиться и выстрелить, когда бандит подойдет. Не поднимаясь с колен, Руднев начал очень осторожно двигаться к сумке. Вот она! Наконец-то! Онемевшие пальцы слушались плохо, но он все же открыл ее, вытащил револьвер и чуть не завыл от отчаяния – разряжен! Проклятый Фын!.. Ладно, надо достать тумор. Где же он?.. Ага, нащупал – шероховатая поверхность, холодок хрусталя… Саша взял амулет и закрыл сумку, чтобы подозрительный китаец ничего не заметил.

      Но куда же его спрятать? В карман брюк? Связанными руками не дотянешься. Надеть на шею? Фын сразу увидит. Куда же?.. Ну конечно же в маленький часовой кармашек у пояса! Настороженно оглянувшись, он оторвал зубами пропахший чужим потом, пропитавшийся кровью шнурок, поспешно засунул тумор в кармашек и поднялся с колен. Шнурок затоптал, отбросил ногой подальше. Меж тем китаец уже запряг пару лошадей и сейчас ладил петлю на конце крепкой веревки.

      Руднев едва успел подумать: «Зачем?», как Фын ловко накинул на него веревку. Легкое движение – и петля скользнула вниз, крепко стянув ноги у щиколоток. Рывок – и Саша кулем повалился на бок.

      – Ты слишком резвый. – Скаля зубы, Фын опутал веревкой все тело пленника и закрепил узел. – Полежишь пока в телеге, а когда отъедем подальше, поговорим о тайнах, которые ты успел узнать.

      – Чего уж, давай прямо сейчас, – прохрипел Руднев.

      – Тут нас опять могут подслушать, – резонно возразил китаец и, покряхтывая от натуги, поволок связанного к повозке. Поставив Сашу на ноги, он перевалил его через низкий задний бортик, положил поверх кучи товара, а сам уселся на передок.

      – Небось думаешь: зачем глупый Фын все сам делал, и яму копал, и товары грузил, – разбирая вожжи, продолжал разглагольствовать бандит. – А Фын не дурак. Фын тебя насквозь видит. Такому, как ты, только развяжи руки!

      Повозка тронулась.

      – А как же остальные? – спросил Руднев.

      – Жалко на них патронов, – хлестнув лошадей, отмахнулся Фын. – Лучше о себе думай: если сразу скажешь все, получишь пулю в лоб, и все дела, а если будешь упорствовать…

      – Что тогда?

      – Тогда нынешняя ночь покажется тебе слишком долгой, – ухмыльнулся бандит. – У тебя есть время для размышлений – до вечера еще далеко.

      Они выехали на старую узкую дорогу. Лошади тянули споро, стучали по камням ободья колес, колыхался пробитый