Дар из глубины веков. Дмитрий Агалаков

Мстить надо! Так же страшно, бескомпромиссно, так же наверняка! К черту все! К черту!..»

      Уже скоро полковник Изенбек разглядывал старинные корешки роскошной библиотеки. Да, тут тоже похозяйничали вандалы и душегубы, часть книг валялась по полу, но все же библиотека была для большевиков чужой епархией. Ненужной им! Порвали штыками фолианты, и будет. Не сожгли, и то хорошо. А какие тут были книги! Не душещипательные романы, коими утыканы все библиотеки помещичьих усадеб. Тут были книги богословские, философские, труды по математике, истории, географии. Не простые читатели жили в этой усадьбе!

      У рабочего стола с разбитой лампой под сапогами полковника Изенбека захрустели щепки. Он взглянул под ноги. Куски дерева. Разбитые дощечки. Рухлядь. Присмотрелся: на осколках – обрывки древних букв. И только затем у стены Изенбек увидел большой ящик, набитый деревянными дощечками. Часть их была рассыпана по полу.

      Федор Артурович поднял одну из них. Странной была она! И очень старой… Шрифт непонятно какой-то, похожий и на руны, на черты и резы, и на санскрит, все буквы под линией и все друг за другом без интервала. То ли выжгли эти буквы, то ли прорези были засыпаны угольной пылью и затерты воском. Он, до войны человек искусства, и не знал и не ведал такой технологии! Да и не могли ведать о ней его современники! Изенбек понял сразу: дощечки были не просто старыми – древними! Их края обточились, как столетиями точится в прибрежных волнах морской камень о другие камни, пока не превратится в голыш…

      Многие были раздавлены, по ним уже походили красные…

      Прочитать надписи полковник Изенбек не умел, и оттого еще любопытней становилось содержание таинственных дощечек.

      – Игнатий! – громко позвал вестового Изенбек. – Игнатий!

      Тот очень скоро появился на пороге библиотеки.

      – Слушаю, ваше превосходительство!

      – Похоронить хозяев распорядились?

      – Так точно! Мы еще покойников из домашних нашли.

      – Кого?

      – Хозяйку нашли, царство ей небесное, кухарку ихнюю, дворника что ли…

      – Ты прав: царство им небесное, – мрачно проговорил Изенбек. – Ты вот что, Игнатий, найди мешок поплотнее и вот эти дощечки собери в него все до единой.

      – Какие дощечки?

      – А ты подойди сюда, – он поманил вестового пальцем.

      – Мусор этот? – кивнул на дощечки вестовой.

      – Это приказ. Понял, солдат? – В голосе полковника прозвучали строгие нотки, Игнатий хорошо знал, откуда они и к чему: командир, когда надо, был строг!

      – Так точно! – щелкнул он каблуками.

      – Выполнить немедленно. С убитыми и без тебя разберутся. И вот что, – он потер подбородок, – храни их так, как будто злато-серебро тебе досталось. Все понял?

      – Так точно! – вновь гаркнул понятливый вестовой.

      – Молодец. После похорон тризну устроим, заодно всех наших и покормим. Надо бы в подвалы заглянуть, может, вина какого раздобудем на поминки, хотя вряд ли: большевики ничего бы не оставили… – Он открыл двери на балкон, и одно из треснутых стекол