Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин. Александра Шахмагонова

Может, оно и к лучшему, что не получила роль? Зачем душу бередить. Но Кшесинская не была Кшесинской, если бы проглотила обиду, нанесённую ей кем-то из руководства. Кем-то? Так ведь и в театральной жизни не всегда сразу удаётся узнать, кто подставляет ножку.

      Матильда призналась в мемуарах:

      «Невесело и тоскливо прошел для меня сезон 1895/96 года. Душевные раны заживали плохо и очень медленно. Мысли стремились к прежним, дорогим моему сердцу воспоминаниям, и я терзалась думами о Ники и об его новой жизни».

      И она считала необходимым блеснуть на сцене перед своим возлюбленным, она хотела почувствовать его пристальный взгляд, горячий взгляд, а его взгляды она даже при подобных «бесконтактных» встречах, как её казалось, ощущала.

      А между тем после назначения коронации в Императорском театре началась подготовка к торжествам. Был составлен парадный спектакль, «для которого ставили новый балет, «Жемчужина», не музыку итальянского и российского композитора и дирижёра Риккардо Эудженио Дриго (1846–1930), осевшего в России и даже получившего имя на русский манер – Ричард Евгеньевич. Написал постановку уже знакомый нам Мариус Петипа…

      И вдруг Матильду, которая уже успела заявить о себе, не взяли в спектакль. Главная роль была отдана Пьерине Леньяни (1863–1923). Это была великолепная и достаточно опытная танцовщица и балетный педагог. Выбор не случаен. Один из исследователей отмечал, что «по самым строгим меркам, на Пьерине Леньяни и Матильде Кшесинской число “абсолютных балерин” и заканчивается».

      Но Матильда понимала, что дело было в том, что показалось кому-то, будто нет более покровителей у неё, брошенной балерины.

      Пьерина Линьяни уже готовилась, готовились и исполнители остальных ролей.

      Но как могла Матильда стерпеть, что на коронационных торжествах ей придётся танцевать в самых обыкновенных старых балетах, таких как «Пробуждение Флоры».

      Матильда писала:

      «Я сочла это оскорблением для себя перед всей труппой, которого я перенести, само собою разумеется, не могла. В полном отчаянии я бросилась к Великому Князю Владимиру Александровичу за помощью, так как я не видела никого вокруг себя, к кому могла бы обратиться, а он всегда сердечно ко мне относился. Я чувствовала, что только он один сможет заступиться за меня и поймёт, как я незаслуженно и глубоко была оскорблена этим исключением из парадного спектакля. Как и что, собственно, сделал Великий Князь, я не знаю, но результат получился быстрый. Дирекция Императорских театров получила приказ свыше, чтобы я участвовала в парадном спектакле на коронации в Москве. Моя честь была восстановлена, и я была счастлива, так как я знала, что это Ники лично для меня сделал, без его ведома и согласия Дирекция своего прежнего решения не переменила бы.

      Я увидела, что после своей женитьбы и двух лет разлуки Ники исполнил моё желание и защитил меня, отдав соответствующее распоряжение. Я убедилась, что наша встреча с ним не была для него мимолетным увлечением, и он в своём благородном сердце