Хорнблауэр и «Отчаянный». Сесил Форестер

был опасный. Если «Отчаянный» откажется приводиться к ветру, как случилось однажды под управлением Карджила, он потеряет скорость, и ветер понесет его, беспомощного, навстречу «Луаре». А при таком ветре паруса могут изорваться в клочья, даже если не оторвется что-нибудь еще более важное. Маневр нужно провести безупречно. Так совпало, что на вахте вновь стоял Карджил. Можно было доверить дело ему, или Бушу, или Проузу. Но Хорнблауэр отлично знал, что, переложив ответственность на другого, он безнадежно уронит себя в собственных глазах и в глазах команды.

      – Я поверну корабль, мистер Карджил, – сказал он, необратимо беря ответственность на себя.

      Он подошел к штурвалу, огляделся. Он чувствовал, как колотится его сердце, и заметил с мгновенным изумлением, что это ему приятно, что опасность доставляет ему удовольствие. Он заставил себя забыть обо всем, кроме корабля. Матросы стояли по местам, все глаза были устремлены на него. Ветер ревел в ушах. Хорнблауэр встал покрепче, глянул на море впереди. Наступил нужный миг.

      – Помалу, – проревел Хорнблауэр стоящим у руля матросам. – Руль к ветру.

      «Отчаянный» послушался не сразу. Но вот нос его начал поворачиваться.

      – Руль на ветер!

      Матросы взялись за шкоты передних парусов.

      Хорнблауэр следил за судном, как тигр за своей жертвой.

      – Шкоты, галсы раздернуть! – Потом опять рулевым: – Руль на борт!

      Корабль быстро приводился к ветру.

      – Пошел контра-брасы!

      Матросы были захвачены общим волнением. Реи тяжело начали поворачиваться в тот самый миг, когда «Отчаянный» встал против ветра.

      – Одерживай! Руль на борт, – выкрикивал Хорнблауэр.

      «Отчаянный» поворачивался быстро. Скорость была достаточной, чтобы руль хорошо забирал, остановив поворот прежде, чем нос повернется слишком сильно.

      – Пошел фока-брасы!

      Дело сделано. «Отчаянный» лег на другой галс, не потеряв ни одной лишней секунды, ни одного лишнего ярда, и теперь несся вперед, а волны ударяли в его правую скулу. Но времени радоваться не было – Хорнблауэр заспешил к левой раковине, чтобы направить подзорную трубу на «Луару». Она, естественно, поворачивала – теория погони против ветра требует, чтобы преследователь менял галс одновременно с преследуемым. Но «Луара» обречена была немного запаздывать. Догадаться, что «Отчаянный» поворачивает, можно было лишь в тот миг, когда его фор-марсель заполоскал – даже если вся команда «Луары» стояла на местах, готовая к повороту, «Отчаянный» получал двухминутную фору. И теперь, когда «Отчаянный» шел новым галсом, наполнив все паруса, фор-марсель «Луары» еще немного заполаскивал. Она все еще поворачивалась. Чем больше времени будут занимать у нее повороты, тем больше она будет проигрывать гонку.

      – Мы увеличили разрыв в направлении ветра, – сказал Проуз, глядя в подзорную трубу. – Сейчас мы отрываемся от нее в направлении движения.

      «Отчаянный» вернул часть своего бесценного разрыва. Вторая линия обороны Хорнблауэра