Фавор и опала. Лопухинское дело (сборник). Петр Полежаев

Да… случилось… Только что же такое случилось?.. Не помню… в голове смутно… больно… ничего не помню…

      – Голубка моя, дорогая, испугалась?.. Да посмотри же на меня… – ласкал и успокаивал девушку Миллезимо.

      – Теперь все вспомнила… все вспомнила… Слушай! – И княжна порывисто высвободилась из его объятий. – Мы видимся в последний раз, понял ли ты меня… в последний… последний раз! – И Катерина Алексеевна сама привлекла любимого человека, страстно обняла его и с каким-то самозабвением прильнула к нему.

      – Как в последний? Отчего, Катя, в последний? – растерянно и пугливо спрашивал Миллезимо. – Разве узнали?

      – Не бойся, не узнали, никто не узнал… Да я сама не хочу… в последний раз ты мой… а там… там…

      – Да что ж там-то, Катя?

      – Скажи, милый, хороша я собой? – горячо целуя, шептала Катерина Алексеевна точно в бреду.

      – Ты хороша ли собою? Да кто ж лучше тебя на свете? Ты гордая, неприступная красавица, ты царица…

      – Ха, ха, ха! Царица! Вот и угадал, сам угадал… – истерически смеялась и плакала девушка.

      – Как угадал, милая, что такое?

      – Нечего говорить… сам сказал, что я царица… и буду царицею!

      – Какою царицею, Катя? – все больше и больше путался Миллезимо.

      – Русскою царицею… императрицею…

      – Что ты шутишь, Катя, ведь государь – ребенок.

      – Какой ребенок, когда он два года назад был женихом Меншиковой!

      – Катя, Катя, милая, перестань шутить, не мучь меня!

      – Не мучь? А разве я не мучусь… Разве мне не больно пачкаться грязью, продаваться?..

      – Да кому ж продаваться, Катя? Как я заметил, государь к тебе равнодушен… – и сомневался и не доверял Миллезимо.

      – Ты называл же меня красавицею, а разве можно красавицею не увлечься?

      – Увлечься не значит любить, дорогая моя… Разве государь тебе сделал предложение? Когда же?

      – Нет, не делал.

      – Так как же это? – совсем растерялся Миллезимо.

      – Отец и мать решили и все устроили… Разве меня спрашивали? Распорядились мною, как вещью… не спросили, люблю его или нет. Полную инструкцию сейчас дали, как вести себя… Сначала буду любовницею… а потом царицею. Поверил теперь? Что же ты молчишь, на что решился?

      – А? Да как мне решать… с какого права?

      – С какого права! Разве я не люблю тебя, разве ты не клялся мне в вечной любви?

      – Клялся, Катя, и теперь клянусь… люблю тебя… люблю так, как и высказать не могу… Да что же я могу сделать?

      – Ты мужчина, и спрашиваешь меня?! Если бы я была на твоем месте, я бы не спросила… я бы сумела найти средства… Увези меня… Я с тобою убегу, куда ты хочешь.

      – Нельзя, Катя… Куда мы убежим? Нас везде отыщут… Что скажет брат Вратиславский?

      Княжна порывисто, долгим и страстным поцелуем прильнула снова к любимому человеку, но потом вдруг, оторвавшись и прошептав: «Прощай!» –