Коммодор Хорнблауэр. Сесил Форестер

За «Моллюском» шли два уродливых бомбардирских кеча, за ними, перед «Несравненной», второй шлюп, «Ворон». Заодно будет возможность пронаблюдать, как поведет себе в деле его командир, Коул. «Несравненная» с ветром на правой раковине устремилась следом. Хорнблауэр смотрел, как Буш дал крюйселю заполоскать, чтобы уменьшить скорость и сохранить точную позицию в кильватере «Ворона». В сравнении с изящными шлюпами двухпалубник казался неуклюжей громадиной.

      По левому борту показалась Швеция, мыс Куллен.

      – Бросьте лаг, пожалуйста, мистер Хёрст.

      – Есть, сэр.

      Хорнблауэру показалось, что Хёрст глянул на него чуть искоса, не понимая, зачем человеку в здравом уме показания лага, когда корабль в смертельной опасности. На самом же деле Хорнблауэр хотел знать, как долго предстоит выдерживать напряжение, а что проку быть коммодором, если не можешь удовлетворить мелкую прихоть? Мичман и двое старшин пробежали на корму с лагом и склянками. Корабль шел так быстро, что катушка, разматываясь, дрожала в поднятых руках старшины.

      – Почти девять узлов, сэр, – доложил мичман Хёрсту.

      – Почти девять узлов, сэр, – доложил Хёрст коммодору.

      – Очень хорошо.

      Значит, целых восемь часов, прежде чем они минуют остров Сальтхольм и будут вне опасности. По правому борту показалась Дания, едва различимая в предрассветном сумраке; пролив быстро сужался. Хорнблауэр мог вообразить, как сонные дозорные вглядываются в почти невидимые паруса, зовут сержантов, сержанты сонно идут взглянуть своими глазами, бегут к лейтенантам и, наконец, барабанная дробь сзывает канониров к пушкам. С датской стороны они будут готовиться к стрельбе, потому что Дания на стороне Бонапарта и не ждет тут дружеских кораблей. А со шведской? Что надумал Бернадот в последние несколько дней? Сохраняет ли маршал Бонапарта нейтралитет или наконец решился бросить силы Швеции на поддержку родной страны?

      Вот и низкие обрывы Хельсингёра, а вот шпили Хельсингборга, отчетливо видимые с левого борта, и крепость над городом. «Лотос», почти в миле впереди, наверняка уже в самом узком месте пролива. Хорнблауэр навел на него подзорную трубу: реи брасопили к повороту, а ни одного выстрела так и не прозвучало. «Моллюск» поворачивал следующим. Дай бог, чтобы неуклюжие бомбардирские кечи повернули гладко. А! Вот оно! Глухой рокот пушечного выстрела и сразу за ним – громовой раскат залпа. Хорнблауэр перевел трубу на шведский берег. Дыма не было. Затем на датский. Дым был виден, хотя и быстро рассеивался на ветру. По приказу Буша рулевой повернул штурвал на рукоять или две, готовясь к повороту; Хельсингёр и Хельсингборг неожиданно выросли совсем близко. Ширина пролива – три мили, Викери на «Лотосе» точно исполняет приказ, идет по левой стороне фарватера, в двух милях от Дании и всего в миле от Швеции. Остальные суда – точно за ним. Если шведские пушки начнут стрелять, и если канониры опытны, они смогут нанести эскадре заметный урон. Три фонтанчика взметнулись по правому траверзу. Взгляд не различил