Фернандо Магеллан. Книга 1. Игорь Ноздрин

предоставят возможность сравнить ее с картами, находящимися в хранилище, – Мануэл посмотрел на секретаря, тот понимающе кивнул. – Вы не боитесь потерять карту? – недобро усмехнулся король.

      – Она надежно спрятана. Кроме нас троих, – Магеллан выразительно посмотрел на графа, – о ней знает мой друг.

      – Мы подумаем, – согласился король. – Занимайтесь своими делами и не вздумайте болтать о портулане! В противном случае, мы вылечим вашу ногу, – погрозил монарх.

      Капитан помахал из стороны в сторону новеньким беретом, неуклюже поклонился. Не утруждаясь пятиться к двери, повернулся на правой ноге, направился к выходу. Взбешенный дерзостью просителя, король хотел прикрикнуть на хама, вообразившего о себе бог весть что, но сдержался.

      – Невоспитанный мужлан! – громко сказал монарх секретарю, когда Магеллан подошел к двери.

      В залах и коридорах переговаривались кучки пестро одетых придворных. Не замечая толпы, не отвечая на приветствия, ветеран Индийских морей, калека-пенсионер с мутными карими глазами, не надев берета на глубоко посаженную крупную голову, сутулясь, шел через залы, где пажом королевы мечтал о великих подвигах. Он просил аудиенции, намеревался очистить свое имя от сплетен, предложить королю богатства, но вместо благодарности получил незаслуженное унижение. Капитан свернул в пустую комнату, остановился у окна, взглянул на осенний сад.

      «Колумб из третьего плавания вернулся в кандалах, – вспомнил Магеллан. – Хотя монархи оправдали его, Адмирал Моря-Океана" гордился цепями как величайшей наградой, лег с ними в могилу.

      Неужели десять лет службы с первого похода Франсишку де Алмейды в Индию, когда он, сверхштатный младший офицер, спас эскадру, предупредил адмирала о готовящемся нападении султана в Малаккской гавани, прошли напрасно? И кроме трех ран, раба, черной девчонки да пенсии ничего не заслужил?»

      От волнения и усталости заныло поврежденное копьем колено, боль в нерве прожгла ногу. Офицер грузно уперся в подоконник, склонил голову и чуть не застонал, так пакостно ныли тело и душа.

      В шумящей зеленой массе сада он различил деревья, кусты, статуи, желтый песок, как в Африке, но холодный, сырой, и ему захотелось очутиться в Софале под палящим солнцем в маленькой крепости, где все просто и понятно. Где каждый стоит ровно столько, сколько стоят его голова и руки. Где нет скользящих по паркету женщин, где для удовлетворения страсти – загнанные в полутемные чуланы чернокожие рабыни. Не таким представлял Магеллан возвращение на родину, не такой желал награды за службу.

      Что делать? Кому он нужен с больной ногой, простреленным плечом? Кто даст отряд или судно, если король не доверяет? Вместо рекомендательных бумаг – справки о том, будто не продал скот маврам, а в ночной неразберихе язычники угнали овец. «С таким прошлым даже в пастухи не возьмут», – грустно подумал Фернандо.

      У него нет наследственных поместий. Дворянский герб причислен к последнему, четвертому разряду, дает лишь право ношения меча да посещения дворца. Трудно начинать жизнь сначала, когда твои знания и опыт