Фернандо Магеллан. Книга 1. Игорь Ноздрин

издающими мелодичный звон при повороте ключей. Здесь собрали все, что накопил человеческий опыт в познании морей и океанов, от подробнейшего описания течений и ветров до фантастического чудища крак, лежавшего на поверхности воды так долго, что на его спине вырастали деревья, селились люди и звери, пока он не опускался в пучину. На таком лжеострове служили мессу монахи святого Брендана, мореплавателя раннего Средневековья. Здесь были научные трактаты о драконах длиною в милю, заглатывающих корабли и флотилии; о сосущих рыбах, затягивающих в глубь лодки и каравеллы; об огромных птицах рух, ударами крыльев ломающих мачты, когтями раздирающих паруса. Серьезные люди спорили на латинском языке, как едят двуглавые великаны и разговаривают туземцы с песьими головами. Легенды подтверждались рождением уродцев, поэтому сказкам верили, передавали их из уст в уста с добавлением подробностей. Но не ради диковинных рассказов приходил сюда вторую неделю Фернандо, он привык к ним с детства, как привыкают к бесхвостой собаке, не задумываясь над тем, что родилась она нормальной.

      Магеллан перечитывал, запоминал, выписывал сведения по навигации, искал подтверждение своим мыслям, намек на проход через Америку в Индию, который безуспешно искали Колумб, Пинсон, Кортериал, Кабот, Веспуччи и многие капитаны с твердым упорством фанатиков, абсолютно убежденных, будто моря должны соединяться между собой.

      – Желаете посмотреть карты? – слегка поклонился в приветствии служитель, земной меритель пространства, поседевший и располневший в тиши прохладного кабинета.

      – Да, сеньор картограф.

      – Указом от 13 ноября 1504 года под страхом смертной казни запрещается разглашать сведения относительно земель и судоходства южнее африканской реки Конго, «дабы иностранные государства не извлекали выгоды из открытий, сделанных Португальской короной».

      – У вас лежит моя расписка, но каждый раз, когда я прихожу в Тезорариум, вы напоминаете об этом.

      – Я исполняю свой долг, – миролюбиво согласился служитель.

      Отворилась тяжелая резная дверь в полтора человеческих роста, с литыми латунными бляшками и стальным нидерландским замком. Офицер прошел в зал, где вдоль стен и посередине стояли шкафы, а у окон – столы, заваленные бумагой, кистями, красками. Рядом с ними работал переплетный станок, принесенный из полуподвальной мастерской, где травили клопов и тараканов. Пахло кожей, рыбьим клеем, скипидаром, растительным жиром, запахом свежеотпечатанных книг. Отчеты капитанов подвергались тщательному изучению. Документы приводили в порядок, перерисовывали, размножали, переделывали в крупные атласы. Около десятка ученых занимались исследовательской работой, систематизировали знания по географии, астрономии, навигации; собирали первые сведения по этнографии народов Африки, Азии, Индии, Малайзии, Америки; размещали в соседнем зале привезенные в дар чудеса заокеанских владений, не представлявшие ценности для казны. В будущем диковинкам хотели выделить специальное помещение.

      Лучи солнца