Невеста Нила. Георг Эберс

стукнул по столу перед своим лицом.

      – Но я сумею помешать этому! – воскликнул он. – Однако скажи мне, что произошло между тобой и семейством мукаукаса?

      – Ты скоро узнаешь обо всем сам.

      – Можешь быть уверена, что я не позволю притеснять тебя, – продолжал врач, гневно сверкая глазами. – У меня также есть право голоса здесь в доме. Ты действительно должна отсюда уйти, но по доброй воле и с высоко поднятой головой!

      В эту минуту дверь первой комнаты быстро отворилась, и на пороге залы показался Орион. Филипп и Паула только что кончили завтракать. Юноша с недоумением посмотрел на обоих и заметил мрачным тоном:

      – Я вижу, что помешал.

      – Нисколько, – возразил врач.

      Орион понял, как некстати была здесь вспышка ревности с его стороны.

      – Жаль, что никто не присутствовал на вашем симпозиуме! – сказал он.

      – Мы были довольны своей беседой и вдвоем, – возразил врач.

      – Вполне уверен, – отвечал со смехом юноша. – Однако, господа, к вашему великому сожалению, я действительно вынужден помешать вам. Здесь идет дело об очень важных вещах, – прибавил молодой человек, оставив шутливый тон, который ему было трудно выдерживать. – Я говорю о твоем вольноотпущеннике, моя прелестная неприятельница.

      – Разве Гирам вернулся? – спросила Паула, бледнея.

      – Его арестовали и привели, – отвечал Орион. – Отец приказал созвать судей… Правосудие у нас совершается быстро. Мне очень жаль конюшего, но я не могу помешать здесь ничему. Прошу тебя не уклоняться от судейского допроса.

      – Я расскажу всю правду, – решительно и строго отвечала Паула.

      – Конечно, – отозвался Орион и затем прибавил, обращаясь к врачу: – Тебя, превосходный эскулап, я хочу просить, чтобы ты нас оставил на минуту вдвоем. Мне нужно дать моей родственнице один совет, который, надеюсь, послужит ей на пользу.

      Филипп вопросительно взглянул на приятельницу, но она громко отвечала:

      – У меня нет с тобой никакой общей тайны; ты можешь говорить и при третьем лице.

      Орион пожал плечами и хотел уйти, но вернулся от порога.

      – Если ты не хочешь выслушать меня ради собственной пользы, – воскликнул он с волнением и явной тревогой, – то сделай это ради других! Здесь идет дело о жизни одного и счастье и спокойствии другого человека. Не отказывай мне; я не настаиваю ни на чем предосудительном, Филипп. Исполни мою просьбу и оставь нас наедине.

      Глаза врача снова обратились к молодой девушке с вопросительным выражением. Но этот раз она отвечала: «ступай», и ее друг немедленно вышел из залы. Тогда Орион затворил двери и воскликнул, задыхаясь от волнения:

      – Что я сделал тебе, Паула, что со вчерашнего дня ты избегаешь меня как прокаженного и добиваешься моей гибели?

      – Я намерена только защитить жизнь верного слуги, – небрежно отвечала она.

      – С возможностью погубить меня? – возразил Орион тоном горького упрека.

      – Конечно, если у тебя достанет бесстыдства переложить