Невеста Нила. Георг Эберс

сирийца, она пошла вперед, изнемогая от волнения. Им приходилось подниматься на ступеньки, идти мрачными закоулками, где летучие мыши чуть не задевали их голов. Наконец, Гирам и Паула прошли через столовую в виридариум – квадратный дворик между двумя флигелями дворца мукаукаса.

      Площадка виридариума была вымощена по бокам, а посередине находился цветник с фонтаном. Здесь царствовала глубокая тишина. На темно-синем своде неба сияли мириады звезд. Луна приближалась уже к верхнему краю карниза, который венчал крышу здания. Широколиственные растения отбрасывали причудливые тени на росистую лужайку; фонтан бил слышнее, чем днем, и нежил слух своим однообразным, изредка прерывающимся плеском. Белый мрамор колонн сиял, как чистый снег; легкая дымка тумана, поднимавшегося над влажной почвой, колебалась от ночного ветерка, принимая своеобразные очертания, которые напоминали живые человеческие фигуры в длинных прозрачных, будто сотканных из воздуха одеждах. Ночные бабочки кружились над группами растений; прохладный воздух в очаровательном уголке был напоен сладким ароматом лотоса, росшего в мраморных чашах фонтана, который окружала сочная растительность юга – высокие, осыпанные роскошным цветом кустарники и шелковистая трава.

      В другое время Паула поддалась бы тихому очарованию этой ночи, но теперь она не замечала окружающей красоты. Чуткая тишина в виридариуме нарушалась отголосками яростного спора, доносившегося по временам со двора. Девушка недоверчиво осмотрелась вокруг, потому что многое в знакомой обстановке показалось ей подозрительным. Против таблиния, где обыкновенно стоял сторож или находилась собака, не было теперь ни одного живого существа и даже… что бы это значило?.. да, действительно так: окованная бронзой дверь полуотворена, лунный свет совершенно ясно отражается на блестящем металле одной из ее половинок.

      Дамаскинка остановилась, Гирам сделал то же. Оба прислушивались с таким напряжением, что у них застучало в висках. Из таблиния доносился неясный шум, но дикие крики во дворе заглушали его.

      Прошло несколько томительных минут; неожиданно дверь отворилась, и оттуда вышел мужчина. Сердце Паулы замерло от страха, но острое зрение не изменило ей даже в эту минуту: в человеке, переступившем порог таблиния, она немедленно узнала Ориона. Вслед за ним выскочил лохматый гермонтийский пес; животное начало обнюхивать воздух и наконец с яростным лаем бросилось на Гирама и молодую девушку, которые притаились шагах в тридцати от входа. Дамаскинка стиснула зубы, но не растерялась: подпустив к себе собаку, она ласково позвала ее по имени. Беки тотчас замолчал, а Паула принялась гладить его по голове.

      Сириец и его госпожа стояли в тени за колонной. Орион не заметил их и не услышал, поскольку возглас Паулы, когда она окликнула Беки, был заглушен громким лаем пса. Верная собака опять вернулась к хозяину, на его призывный свист.

      – Старый проказник, любишь гоняться за кошками, – сказал Орион, заставляя Беки прыгать через свою руку, привлекая его