Невеста Нила. Георг Эберс

Георгий! – произнес со вздохом араб. – А других детей у него не осталось?

      – Остался еще один сын и вдова старшего сына. Она, конечно, тотчас ушла в монастырь после смерти мужа, но ее дочь Мария, десятилетняя девочка, осталась у деда и бабушки.

      – Вот это хорошо, по крайней мере в доме наместника не так скучно!

      – Конечно, господин, но у Георгия и без того не скучно, в особенности теперь. Единственный оставшийся в живых сын мукаукаса, Орион, вернулся третьего дня из Константинополя после долгого отсутствия. Надо было видеть, как ликовал наш город! Тысячная толпа встретила юношу, точно царя; ему воздвигли триумфальную арку, весь народ высыпал на улицы, и мое семейство тоже не отстало от других. Каждому хотелось поскорее увидеть сына и наследника великого мукаукаса, а женщины, конечно, сгорали от любопытства!

      – Ты говоришь таким тоном, как будто не одобряешь этих почестей, – заметил Гашим.

      – Как тебе сказать? – пожал плечами герменевт. – Орион, во всяком случае, единственный сын самого известного человека в стране.

      – Но разве он не обещает сделаться таким же, как его отец?

      – Конечно, обещает! – воскликнул проводник. – Мой брат священник, старшина здешнего высшего училища, был наставником Ориона и говорит, что ему никогда не случалось видеть юноши столь необыкновенного ума. Учение давалось мальчику легко, однако он был прилежен, как сын бедняка. По словам Марка, Орион будет славой и гордостью своих престарелых родителей, своих сограждан и всего Мемфиса, но я не одобряю в нем одной черты характера и заранее говорю, что женщины вскружат ему голову и доведут юношу до гибели. У него прекрасная наружность – он еще более статен, чем Георгий в молодые годы, – и молодой человек пользуется этим. Стоит Ориону увидеть хорошенькое женское личико, а они постоянно попадаются ему на дороге…

      – И повеса тотчас готов увлечься красоткой, – перебил со смехом мусульманин. – Ну, это беда еще невелика!

      – Нет, господин! Даже мой брат, живущий теперь в Александрии и по-прежнему слепо любящий своего бывшего воспитанника, говорит, что женщины не доведут до добра Ориона. Если он не исправится, то будет все дальше и дальше уклоняться от заповедей Божьих и повредит своей душе. Между тем соблазны окружают его на каждом шагу. Благородный дар красоты и привлекательности погубит сына Георгия; я не желаю ему зла, однако мне кажется…

      – Ты видишь все в мрачном цвете и судишь слишком строго, – возразил старик. – Молодежь…

      – Даже молодежь, – возразил проводник, – по крайней мере христианская, должна обуздывать свои страсти. Я сам готов отдать душу за красавца Ориона; этого малого нельзя не любить; когда встретишь его и он тебе поклонится, так весь просветлеешь от радости. То же самое чувствуют к нему тысячи мемфитов, а про женщин и говорить нечего. Но, несмотря на доброту юноши, из-за него пролито немало слез. Однако наш молодец легок на помине! Вот он, посмотри!.. Остановись!.. Эй, люди, остановитесь!