Вудсток, или Кавалер. Вальтер Скотт

что в Вудстоке переполох и что колокол в замке звонит в этот глухой ночной час так громко, точно созывает гостей к обеду.

      – Чем же был вызван переполох? – спросил полковник.

      – Сейчас услышите, уважаемый полковник, сейчас услышите, – отвечал мэр, важно махнув рукой (он был из тех, кого нелегко сбить с темпа), – так вот, супруга моя тут и стала доказывать мне со всей своей любовью и преданностью, что если я встану в такой час с собственной теплой постели, значит – опять будет прострел, мой старый недуг, а лучше мне послать людей к олдермену Даттону. «К олдермену Дьяволу, говорю, госпожа супруга мэра – прошу прощения, ваше преподобие, за такие выражения, – вы что же, думаете, я буду валяться в постели, когда город в огне, роялисты восстали и черт его знает, что там еще!» Снова прощу прощения, ваше преподобие… Но вот мы и у ворот замка, не угодно ли войти?

      – Лучше я снова дослушаю ваш рассказ до конца, – сказал полковник, – если у него вообще есть конец, господин мэр.

      – У всего есть конец, – ответил мэр, – а у пудинга их два. Простите мне шутку, ваша милость. На чем это я остановился? Ах да, я соскочил с постели, надел красные бархатные штаны и синие чулки – я считаю, что всегда должен быть одет согласно своему положению, и днем и ночью, летом и зимой, полковник Эверард, – прихватил с собой констебля – на случай, если переполох поднят из-за ночных бродяг или воров и стащил с постели достойного мистера Холдинафа – на случай, если это окажется дьявол. И, таким образом, я подготовился к худшему. Словом, мы отправились. Тем временем солдаты, что прибыли в наш город вместе с мистером Томкинсом, были подняты по тревоге, и они пошли к Вудстоку таким быстрым маршем, как только ноги позволяли. Я подал своим людям знак, чтобы они дали им обогнать нас; у меня на это были две причины.

      – Мне будет достаточно одной настоящей причины, – прервал его полковник. – Вы хотели, чтобы красномундирники подоспели к драке первыми?

      – Правильно, сэр, совершенно правильно, и чтобы они были и последними: ведь драться – их прямая обязанность. Как бы то ни было, мы шли медленно, как люди, готовые выполнить свой долг твердо и непреклонно; вдруг мы увидели, как что-то белое несется по аллее по направлению к городу; мои констебли, все шестеро, тут же сбежали – они вообразили, что это привидение по прозванию Белая Женщина из Вудстока.

      – Слышите, господин полковник, – вмешался Холдинаф, – разве я вам не говорил, что в старинных замках водятся нечистые духи всяких мастей – свидетели королевских бесчинств и жестокостей?

      – Надеюсь, вы не сдали позиций, господин мэр? – спросил полковник.

      – Я… да… без сомнения… То есть, правду сказать, не совсем… Мы с клерком из мэрии отступили… отступили, полковник, без паники, и заняли позицию за спиной у достойного мистера Холдинафа, который как лев кинулся преграждать путь этому, как мы думали, привидению и напал на него с таким ливнем латыни, что мог напугать самого дьявола; тут-то нам и удалось установить, что это был совсем