Ключ к Ребекке. Кен Фоллетт

разбираться в верблюдах, но так и не смог принять отношения к ним бедуинов: поэтому он так и не разжег огня под тем, что умер накануне. Вот Исмаил бы даже не вздумал сомневаться.

      Ахмед закончил трапезу и вернулся к своей поклаже. Чемоданы не были заперты на ключ. Он открыл верхний; одного взгляда на кнопки и шкалу компактного радиоприемника, тщательно уложенного в прямоугольную коробку, было достаточно, чтобы воспоминания замелькали перед его внутренним взором, как кадры из фильма: безумная гонка жизни в шумном Берлине; широкая улица под названием Тирпитцуфер с тремя полосами автомобильного движения; четырехэтажное здание песочного цвета; лабиринты коридоров и лестниц; приемная с двумя секретаршами; просторный офис с письменным столом, софой, картотекой, маленькой кроватью… А на стене – японская картина с изображением ухмыляющегося демона и фотография Франко с автографом… А на балконе офиса, выходящем на Ландверский канал, – две таксы и преждевременно поседевший адмирал, который говорит: «Роммель хочет, чтобы я направил агента в Каир».

      В чемодане также лежала книга – роман на английском языке. Ахмед прочел первую строчку: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерлей». Из книги выскользнул сложенный лист бумаги. Ахмед поднял его и аккуратно положил обратно, захлопнул книгу, убрал ее в чемодан и закрыл его.

      У него за спиной стоял Исмаил.

      – Путешествие было долгим?

      Ахмед кивнул.

      – Я пришел из Эль-Аджелы, это в Ливии. – Географические названия были пустым звуком для его брата. – Я пришел от самого моря.

      – От самого моря!

      – Да.

      – Один?

      – Вначале у меня было несколько верблюдов.

      Исмаил проникся благоговейным страхом: даже кочевники не осмеливались проделывать такие путешествия. К тому же он никогда не видел моря.

      – Но зачем? – спросил он.

      – Все из-за войны.

      – Одна шайка европейцев борется с другой за право владеть Каиром. Какое нам дело до этого? Мы – дети пустыни…

      – В войне участвует народ моей матери, – ответил Ахмед.

      – Мужчина должен идти по стопам отца.

      – А если у него два отца?

      Исмаил пожал плечами, вопрос был исчерпан. Ахмед поднял закрытый чемодан.

      – Можешь сохранить это для меня?

      – Могу. – Исмаил взял чемодан. – И кто же выигрывает в войне?

      – Народ моей матери. Они похожи на бедуинов – такие же гордые, жестокие и сильные. Они будут править миром.

      Исмаил улыбнулся:

      – Ахмед, помнишь, ты верил, что в пустыне водятся львы?

      Ахмед вспомнил: в школе он слышал, что когда-то в пустынях жили львы и что, возможно, некоторые из них все еще живут где-нибудь в горах, питаясь антилопами, лисами и дикими баранами. Исмаил отказывался в это верить. Когда-то этот спор казался им чрезвычайно принципиальным, они ругались до хрипоты. Ахмед ухмыльнулся:

      – А я до сих пор верю, что в пустынях водятся львы.

      Братья