Луна – суровая госпожа. Роберт Хайнлайн

как бы хамски себя этот парнишка ни вел. Я только представил, что будет с его физиономией, если я хоть раз фугану своей рукой номер семь ему по хлебальнику.

      Только подумал… и уже приготовился вежливенько его отбрить, как вдруг увидел в зале Коротышку Мкрума. Коротышка – здоровенный чернокожий парень двухметрового роста, сосланный в Булыжник за убийство. Милейший, всегда готовый помочь мужик, лучший из всех, с кем мне приходилось работать. Я обучал его лазерному бурению – еще до того, как сжег руку.

      – Коротышка!

      Он услыхал и расплылся до ушей:

      – Привет, Манни! Рад, что ты завернул к нам.

      – Еще не завернул, – ответил я. – Видишь, меня заблокировали.

      – У него нет билета, – сказал привратник.

      Коротышка слазил в свою сумку и сунул мне билет:

      – Теперь есть. Пошли, Манни.

      – Подпись покажи, – уперся привратник.

      – Там стоит моя подпись, – очень мягко сказал Коротышка. – О’кей, tovarishch?

      С Коротышкой не спорят, поэтому меня всегда удивляло, как его угораздило оказаться замешанным в убийстве. Мы двинулись к первым рядам, где были зарезервированы места для важных персон.

      – Хочу познакомить тебя с одной славной малышкой.

      Малышкой она была только в сравнении с ним. У меня рост не такой уж маленький – сто семьдесят пять см, но в ней, как я узнал потом, были все сто восемьдесят, а семьдесят кило массы приятно распределялись по завлекательным округлостям; яркая блондинка, все равно что Коротышка наоборот. Я решил, что она из этапированных, поскольку в следующих поколениях редко сохраняется такой румянец. Приятное лицо, очень хорошенькое, и шапка золотых локонов, венчающая крупную, светлую, крепкую и прекрасную конструкцию.

      Я остановился в трех шагах, осмотрел ее с ног до головы и протяжно свистнул. Она постояла, как бы позируя, затем поблагодарила меня коротким кивком: комплименты явно ее утомили. Коротышка подождал завершения формальностей и ласково сказал:

      – Вайо, это tovarishch Манни – самый лучший бурильщик, когда-либо буривший туннели. Манни, эту девчушку зовут Вайоминг Нотт, и она приехала аж из кратера Платона, чтобы рассказать нам, как дела у них в Гонконге. Ну, не мило ли это с ее стороны?

      Она пожала мне руку:

      – Зови меня просто Вай, Манни, только не говори: «Вай нот!»

      У меня эта шутка уже вертелась на языке, но я вовремя его прикусил и сказал:

      – О’кей, Вай.

      Она взглянула на мою непокрытую голову:

      – Значит, ты бурильщик? Коротышка, а где его колпак? Я думала, что все шахтеры у вас в организации.

      И она, и Коротышка носили такие же красные колпаки, как привратник и еще добрая треть присутствующих.

      – Я уже не бурильщик. Раньше был, до того, как потерял это крылышко.

      Я поднял левую руку и показал ей рубец, соединяющий протез с живой рукой (я не стесняюсь демонстрировать его женщинам: одних отпугивает, у других вызывает материнские чувства – примерно половина на половину).

      – Теперь я компьютерщик.

      Она