Дело Бенсона. Стивен Ван Дайн

Вэнсом остались в комнате вместе с Хэсом и окружным прокурором и вдруг как по команде сели в кресла. Вэнс сел у двери в столовую лицом к тому креслу, в котором был убит Бенсон.

      Я с интересом наблюдал за действиями Вэнса с момента прибытия в этот дом. Едва войдя в комнату, он нацепил монокль, и хотя он выглядел пассивным и равнодушным, я знал, что это его действие означает самый живой интерес. Когда его ум был встревожен и он хотел быстро во всем разобраться, он надевал монокль. Обычно он обходился без него. Я заметил, что монокль дает ему скорее ясность ума, чем ясность зрения[4].

      Сначала он без особого любопытства разглядывал комнату и с какой-то апатией и скукой следил за происходящим, но во время коротких бесед Хэса с подчиненными его лицо приняло выражение циничного удивления. Следя за общим рассуждением помощника окружного прокурора Динвидди, Вэнс бесцельно прохаживался по комнате, разглядывая различные предметы и стараясь не задеть мебель. Наконец он остановился у деревянной панели и наклонился вперед, разглядывая дыру, оставленную пулей, и сразу после этого направился к двери и выглянул в холл. Единственное, что действительно привлекло его внимание, это тело убитого. Он несколько минут постоял около него, разглядывая с разных позиций и особое внимание уделяя рукам, как будто не мог понять, каким образом убитый держит книгу. Однако скрещенные ноги еще больше заинтересовали его, и он даже присел, чтобы лучше рассмотреть их. Наконец он сунул монокль в жилетный карман и подошел к двери, у которой стояли Динвидди и я. За дальнейшими действиями сержанта Хэса он наблюдал с ленивым равнодушием вплоть до отъезда капитана Хагедорна.

      Итак, только мы вчетвером расселись по разным углам комнаты, как вдруг в дверях появился полицейский, дежуривший в вестибюле.

      Он отдал честь Хэсу и доложил:

      – Сэр, пришел человек из местного полицейского участка. Он говорит, что ему нужен офицер, ведущий следствие. Могу я впустить его?

      Сержант Хэс сдержанно кивнул, и вскоре перед нами предстал огромный рыжеволосый ирландец в штатском. Он отдал честь Хэсу, но, узнав окружного прокурора, начал докладывать ему:

      – Я полицейский Мак-Лолин из полицейского участка на Западной Сорок восьмой улице. Прошлую ночь я дежурил в этих местах. Примерно около полуночи перед этим домом остановился большой «кадиллак». Я обратил на него внимание потому, что на заднем сиденье было много рыболовных принадлежностей и горели все огни. Когда утром я услышал о преступлении, то доложил своему сержанту о машине, и он прислал меня сюда, доложить вам.

      – Великолепно, – сказал Маркхэм и кивнул, подражая манерам Хэса.

      – Возможно, в этом что-то есть, – сказал последний с явным сомнением. – Как долго стояла здесь эта машина, Мак-Лолин?

      – Во всяком случае, не менее получаса. Впервые я увидел ее до полуночи, потом я был здесь примерно в половине первого, и она все еще стояла, но в следующее мое появление здесь машины уже не было.

      – Вы видели что-нибудь еще? Кого-нибудь, садящегося или выходящего из машины, или того, кто, по-вашему, мог быть ее владельцем?

      – Нет,

4

У Вэнса было зрение с небольшой бифокальностью. Астигматизм правого глаза составлял 1,2, тогда как левый глаз был нормальным.