Друг мой Пабло. Игорь Фарбаржевич

астежь задние двери «ГАЗели».

      На полу микроавтобуса лежали два окровавленных мужских тела.

      Рядом со «Скорой» появились две рослые санитарки – работницы морга – вызванные молодым врачом. Они везли к машине две каталки с гремящими колёсами.

      – Привет, девчонки! – поприветствовал их водитель ГАЗели.

      – Привет, Колян! – ответила первая санитарка, выше ростом и крупнее первой. – Кого привезли?

      – Двух «дедушек», – сказал врач «Скорой». – С «Проспекта Мира».

      «Дедушками» у работников морга назывались мужские трупы.

      – «Красавцы»! – оценила их внешний вид вторая санитарка, заглянув внутрь машины… – После драки, что ли?

      – А хрен их знает! – закурил водитель. – Нам приказали – мы приехали… Думали, к живым едем…

      – А менты в курсе? – спросила первая.

      – Все на ДТП уехали… – ответил врач «Скорой». – Десять машин всмятку.

      – Ужас! Значит ещё ждать «клиенгов», – прокомментировала новость вторая санитарка. – Не день, а «батыево побоище».

      – Сгружайте! – дала команду первая. Она была старшей по должности и по возрасту.

      Мужчины вытащили тела из машины и положили их на каталки.

      Водитель протянул старшей тетрадь с авторучкой:

      – Распишись в получении, Зинаида!

      – Со мною бы кто расписался! – «по-чёрному» пошутила вторая.

      Расписавшись в тетради, энергичные женщины повезли мужские тела в морг, через служебный вход.

      – Чао, девчонки! – крикнул Колян, закрывая задние дверцы машины.

      Вторая санитарка обернулась и ответила с насмешкой:

      – До новых встреч, «спасатели»!..

      Не успела ГАЗель отъехать от морга, как из раскрытого настежь окна раздались два истошных женских крика. С веток стоящей рядом берёзы, с громким карканьем взмыла вверх стая перепуганных ворон…

      …По коридору «хирургии», заставленному кроватями с больными, из-за нехватки мест в палатах, спешила Старшая медсестра Зоя, девица, лет двадцати пяти. Подойдя к одной из дверей, оббитой светлым дерматином, на которой висела табличка: «Заведующая хирургическим отделением ЕЛАГИНА Ольга Игоревна», Зоя, не постучавшись, распахнула её и ворвалась в кабинет:

      – Ольга Игоревна, у нас ЧП!

      Заведующая – яркая на вид женщина средних лет, что-то писала, сидя за столом.

      – Что случилось?.. – она подняла голову:.

      Старшая медсестра плотно закрыла за собой дверь:

      – Повеситься и застрелиться!.. Там… труп мужчины… ожил…

      – Что за бред? – не поняла Елагина. – Как ожил? Где?

      – В морге. Только с каталки на стол переложили, а он – возьми да оживи! Представляете? Девчонок чуть карачун не схватил! Жуть какая!..

      – Откуда привезли?

      – С «Проспекта Мира». «Скорая» подобрала. Обоих.

      – Выходит, там два трупа?

      – Поначалу тоже думали, что два… Только потом один из них ожил. Страх какой!

      – А раньше, что живой, не заметили?

      – Так врач «скорой» осмотрел, наверное…

      – Бомжи?

      – Первый, кто помер – по документам художник театра. Всё лицо в смятку… Где нос, где глаза – не различить…

      – А второй, который… ожил?..

      – На вид, молодой. Лет тридцати пяти. Ни документов, ни мобильника… Три ножевых ранения в живот и большая потеря крови…

      Елагина резко встала из-за стола:

      – Что ж ты мне байки травишь?! В операционную его! Живо!..

      Они обе выскочили из кабинета и помчались по коридору. Зоя едва успевала за начальницей.

      – В полицию сообщили?.. – спросила та на ходу.

      – Сказали, приедут, когда освободятся… – ответила Старшая медсестра. – У них там жуткое ДТП…

      Спустя полчаса Елагина уже оперировала «воскревшего»…

      Раненый не стонал от боли – ему виделась Испания конца 19 века…. Бой быков… Коррида…

      …Большеголовый бык, с обезумевшими от боли глазами, нёсся по замкнутому кругу. В разные стороны торчали в его шее бандерильи – короткие копья, с острыми крючками на конце. Бычья кровь хлестала фонтаном и уходила в песок. Песчаная пыль поднималась от копыт до трибун.

      – Давай, Армандо! Проткни его! – раздавались голоса зрителей.

      Главный тореро – матадор Армандо, прикрываясь плащом и ловко увернувшись от смертельно раненого животного, сильным выпадом шпаги проткнул бычий загривок.

      Бык, рухнул на песок и тут же превратился в графический рисунок Минотавра работы Пикассо…

      …Прооперированного мужчину, в связи с той же нехваткой мест в реанимации, положили в коридоре, под капельницу, неподалёку от операционной. Был он лет тридцати пяти, ничем не примечательное бородатое лицо, рассеченная бровь.

      Зоя