Тайны Марии-Луизы. Эдмонд-Адольф де Лепеллетье де Буэлье

того же, от чего страдал и я: «Вооружимся чем можем и пойдем на врага! Возьмем ружья, если они у нас есть: возьмем вилы, а если они окажутся негодными, – так как ими приходится мало работать в течение уже многих лет, – возьмем палки, будем драться кулаками; защищать даже зубами нашего императора!» Вас, может быть, удивляют мои слова, товарищи?

      Конфузливый, но вместе с тем одобрительный шепот пронесся среди крестьян.

      – Я хочу объяснить вам, мои друзья, почему я заговорил сегодня на незнакомом вам языке, – продолжал Жан Соваж. – Не я изменился, а изменился Наполеон. Сначала он сражался из-за личных интересов, для трона, лично для себя, для своего наследника, для братьев, для маршалов. Он защищал до сих пор лишь свою славу, теперь же он защищает Францию. Наша родина находится в смертельной опасности. Пожелаем, чтобы император здравствовал для того, чтобы разбить Блюхера и Шварценберга и прогнать нападающих на ту сторону Рейна. Мы должны все собраться вокруг Наполеона, который чудесным образом не склоняется перед ужасными богемской и силезской армиями, имея в своем распоряжении лишь горсточку солдат, преимущественно рекрутов. Среди них есть мальчики шестнадцати лет, не умеющие даже заряжать ружье. Да, друзья мои, это очень тяжелая война. Мы должны показать русским казакам, что мы, французские крестьяне, можем быть храбрыми солдатами, когда нам приходится защищать нашу землю, наши жилища. Пойдемте, товарищи, к ферме «Божья слава». Вы увидите там, что такое война, и поймете, почему я позабыл о том, что Наполеон был деспотом и слишком сильно любил битвы. Я помню теперь лишь одно: он любит Францию и защищает ее. Вперед, жители Торси!

      Жан Соваж поднял ружье и во главе покорных деревенских героев направился к ферме «Божья слава».

      V

      Бессмертная французская кампания 1813 и начала 1814 года близилась к развязке во второй половине марта. Союзники с большими препятствиями продвигались вперед к незащищенной Франции, которая держалась только благодаря гениальности Наполеона. Но он не мог быть вездесущ, и там, где он отсутствовал, отсутствовала и победа. Наполеон разбил пруссаков в Сен-Дизье, русских в Бриенне, разгромил силезскую армию и отодвинул назад войско Блюхера при Монтере. Враги начинали беспокоиться. Император Александр беспрестанно поглядывал в сторону Рейна и тревожно спрашивал, возможно ли отступление. Никогда еще Наполеон не выказывал таких блестящих способностей, как в эту памятную войну, которая была верхом военного искусства. Хорошо организованным европейским массам Наполеон мог противопоставить лишь остатки своей старой и новой гвардии да горсть молодых безусых добровольцев. Но в своих бюллетенях он тщательно скрывал недостаток войск.

      «Вероятно, вы потеряли голову в Париже, – писал он герцогу Ровиго после победы при Вошане, – что сообщаете, что мы дрались по одному против трех. Я всюду распространяю слух, что в моих рядах находится триста тысяч войска, а вы одним взмахом пера уничтожаете хорошие результаты победы. Вы должны знать, что тщеславие здесь неуместно,