Птица пустыни. Дитя лесов. Эли Берте

тем более что мадемуазель Клара, моя соотечественница, восхитительная девушка.

      Судья, бросив на него проницательный взгляд, медленно произнес:

      – Вы находите мисс Клару очень хорошенькой?

      – Это одна из самых очаровательных девушек, каких я когда-либо видел, – признался Мартиньи. – Если бы я увидел ее раньше, то непременно бы влюбился.

      – Раньше? – повторил Денисон с недоверием. – А теперь?

      – О, теперь я не так скоро воспламеняюсь. Однако… да… Кажется, и теперь нельзя ручаться ни за что.

      Денисон, не спуская с него глаз, сказал холодным тоном:

      – Пойдемте, нам пора.

      Они вышли из дома, и так как ночь была темная, Уильям шел впереди с фонарем. Они прошли мимо запертого и безмолвного магазина и, войдя во двор, направились к пристройке, в которой жили Бриссо. Ее окна ярко светились.

      Женщины ждали их в гостиной, меблированной по-европейски. Чайный сервиз японского фарфора стоял на столе. Мадам Бриссо, разряженная, с голыми плечами, сидела на диване возле своей дочери, гораздо проще одетой, но все-таки очаровательной.

      Были приглашены еще гости: мистер Оинз, землемер, особа довольно важная в колонии, и его дочь почти одних лет с Кларой. Мисс Рэчел, высокая, стройная блондинка, проводила в магазине большую часть своего времени, если только не занималась изучением биологии, которой страстно увлекалась.

      Мадам Бриссо приняла Мартиньи и Денисона с большой предупредительностью, а Клара при виде молодого судьи покраснела, как вишня. Мартиньи представили мистеру Оинзу, толстому англичанину, и при этом мадам Бриссо не упустила случая подчеркнуть титул своего соотечественника. Нигде титулам не придают столько значения, как в Англии.

      Оинз пожал руку золотоискателю.

      – Очень рад вас видеть, сэр, – сказал он, – это большая для меня честь. Мне очень лестно… Я весь к вашим услугам, сэр.

      Между тем как Мартиньи что-то отвечал землемеру, Ричард подошел к Кларе и взял ее за руку.

      – Добрый вечер, мисс Клара.

      – Добрый вечер, месье Денисон, – ответила девушка.

      В этих коротких словах, которыми они обменялись, было больше симпатии и чувства, чем в длинных речах.

      Скоро все расселись вокруг чайного стола, болтая по-французски. В разговоре не принимал участия только Оинз, так как не знал французского. Впрочем, землемер не обижался. Дочь его взяла несколько уроков в Англии, и Оинз был рад, что теперь Рэчел может попрактиковаться в языке, и притом даром. Сам же он компенсировал свою вынужденную немоту сэндвичами и пирожными.

      Виконт между тем говорил, прихлебывая из чашки:

      – Право, мне придется поразмыслить сегодня о таинственной силе, которая разрушает наши предвидения! Два часа назад я был уверен, что проведу ночь, закутавшись в одеяло, на холоде и дожде, облепленный комарами, опасаясь скорпионов и черных змей, и вдруг – превосходный прием в роскошном доме! Я нахожусь в обществе благородных джентльменов и самых любезных дам, каких только удавалось мне