Пуритане. Вальтер Скотт

она, – он парень грубый, но я знаю его хорошо; а вы – ни слова, ни одного слова.

      Руководствуясь своими особыми соображениями, она отворила дверь в галерею как раз в тот момент, когда часовой повернулся спиною ко входу, и, подхватив песенку, которую тот мурлыкал, кокетливо, тоном грубоватой, но в то же время беззлобной насмешки, пропела:

      Солдатской женою негоже мне стать, –

      Друзья огорчатся, рассердится мать;

      А лэрд или лорд подошли б для меня!

      Твоею женою не сделаюсь я!

      – Недурной вызов, ей-ей, черт подери! – вскричал часовой, круто повернувшись кругом. – И еще от двоих разом! Да не так-то легко отхлестать солдата его собственным поясом! – И он запел, продолжая с того места, на котором остановилась девушка:

      Придется, красотка, меня полюбить

      И ужин и ложе со мной разделить,

      Под бой барабанов мы пустимся в путь,

      Моею женою, красавица, будь.

      Поди ко мне, милочка, и поцелуй меня за мою песенку.

      – И не подумаю, мистер Хеллидей, – ответила Дженни, выражая тоном и взглядом нужную степень негодования, – и вам больше меня не видать, пока вы не научитесь вежливости. Я пришла сюда со своею приятельницей совсем не за тем, чтобы выслушивать такой вздор, вам должно быть стыдно за себя, да, да, стыдитесь!

      – Гм! А за каким вздором, мисс Деннисон, вы сюда пришли в таком случае?

      – У моей родственницы есть одно личное дело к вашему узнику, молодому мистеру Гарри Мортону, и я сопровождаю ее, чтобы присутствовать при их разговоре.

      – Черта с два, – заявил часовой. – А позвольте спросить, мисс Деннисон, как же ваша родственница, да и вы сами предполагаете проникнуть к нему? Вы, пожалуй, чересчур пухленькая, чтобы пролезть через замочную скважину, а о том, чтобы отворить дверь, нечего и толковать.

      – Да тут толковать и нечего, нужно сделать, – отпарировала настойчивая девица.

      – Держи карман шире, милая Дженни.

      И солдат снова принялся ходить взад и вперед по галерее, мурлыча себе под нос:

      Когда в колодец поглядишь,

          Дженет, Дженет,

      Себя в колодце разглядишь,

          Красотка Дженет.

      – Так вы не желаете нас впустить, мистер Хеллидей? Ну что ж! Ладно, пусть так. Будьте здоровы. Больше вы меня не увидите и этой славной вещицы – тоже, – сказала Дженни, показывая солдату блестящий серебряный доллар.

      – Дай ему золотой, дай золотой, Дженни, – прошептала, замирая от волнения, юная леди.

      – С таких, как он, хватит и серебра, раз ему нипочем глазки хорошенькой девушки, – ответила горничная. – И, кроме того, что еще хуже, он может подумать, что тут что-то не так, что тут побольше, чем родственница. Господи Боже! Не так уж много у нас серебра, чтобы швыряться золотом. – Прошептав это своей госпоже, она громко сказала: – Не хочет моя родня дожидаться, мистер Хеллидей; ну так вот, как вам угодно, а не то – будьте здоровы.

      – Погодите чуточку, погодите, – оживился солдат, –