Шах и Машка. Евгений Михайлович Хохряков

оги улёгся Шах. Он вырос уже в порядочную псину. Зимой старался жить дома. Сколько мать его не гоняла на улицу, он там делал такой несчастный вид, что у матери таяло сердце, и она его сразу запускала в квартиру.

      Санька отодвинул Шаха чуть в сторону, на что тот глухо и недовольно пробурчал.

      – Серый, а ты помнишь, как этот наглец у вас появился? – спросил Саня, крутанув у Шаха хвост.

      Шах лениво клацкнул зубами, пугая Саню, и нагло вытянул лапы в половину дивана, поджимая хвост под себя.

      Ещё бы я не помнил! Это целая повесть о том, как щенок прижился у нас, и как он жил и живёт до сих пор.

      Мы сидели со Светкой за столом и играли в «чапаева». Я всё время выигрывал, а Светка хлюздила: то пальцем шашку подтолкнёт, то перевернёт её незаметно. Нет, хуже некуда с девчонками в «Чапаева» играть! Только нервов одних целую телегу испортишь. Хотел я уж ей по затылку заехать, но тут дверь открывается и в дом мама входит. И несёт что-то под мышкой. Мне сначала показалось, что котёнка. Я ещё подумал – зачем нам вторая кошка, когда одна у нас уже есть? А мама дождевик сняла и ставит на пол… щенка! Нас из-за стола как ветром сдуло. Это же надо – щенок! Теперь у меня будет своя собака!

      – Вот, – говорит мама, – подобрала на улице. Стоит, бедняга, один, а вокруг целая свора собак. Загрызли бы. Пришлось отнять. Пусть у нас живёт. Вы как, не возражаете?

      Ну, взрослые иногда как спросят, хоть стой, хоть падай. Кто же от собаки отказывается?! Мы как закричали со Светкой «ура!», мама даже уши ладонями закрыла. А этот пёс сразу лапы раздвинул и лужу у двери учинил.

      – Это он со страху, – говорит мама.

      – Конечно, – согласился я, – тут любой испугается, если столько собак на тебя нападёт.

      – Да нет, – улыбнулась мама, – это он вас испугался. Уж слишком вы жутко орёте. Кто только за ним прибирать будет? Если одна я, то я его тут же назад отнесу.

      – Чур, не я! – ответила Светка и присела у щенка. – У меня посуда.

      Посуда, предположим, и у меня есть. Я её каждый день мою. Ну и что с того? Менять же собаку на какую-то посуду – это бред настоящий! Поэтому я ничего не стал говорить, а взял тряпку у двери и стал подтирать лужу. А щенок потоптался чуть-чуть и поковылял к печке. Идёт, а его из стороны в сторону так и заносит. И худущий же он был. Все рёбра видать. И раскраска интересная – в клетку. Я таких никогда не видел. Клетка рыжая, клетка чёрная. Как доска шахматная, на которой мы в «чапаева» играли.

      Только я лужу подтёр, а Светка уже схватила щенка и на диван с ним уселась. Сидит, люлькается с ним. Меня прямо злость взяла – как убирать, так я, а как играть, так она?! Нет уж! Надо по-честному. И вообще, нечего собаку по рукам таскать. Это не кошка. Собака должна воспитываться в строгости. Поэтому я у Светки стал щенка отбирать. А та не отпускала. Так мы с ней и разодрались. Я её за косу схватил, а она меня за чуб. У меня даже слёзы на глаза навернулись. Больно же! Тут мама в комнату заходит и говорит:

      – Если вы не прекратите, я унесу щенка!

      – А чего он дерётся? – кричит Светка.

      – А ты чего чужого щенка хватаешь? – кричу я. – Как прибирать, так тебя нет. И вообще, собаки – это не девчоночье дело.

      – Ну, хватит! – прикрикнула на нас мама. – Хватит, говорю! Как не стыдно! Ещё собаке имя не придумали, а уже делите. – И забрала у Светки щенка к себе на колени: – Садитесь, лучше имя придумывать будем.

      Я ещё на всякий случай пихнул Светку в бок и к маме уселся. Светка с другого бока примостилась.

      Думали мы, думали, потом Светка спрашивает:

      – Мам, а это девочка или мальчик?

      Мама посмотрела на щенка и отвечает:

      – Мальчик, по-моему.

      – Ну, тогда давайте и назовём его Мальчиком, – предлагает Светка.

      – Нашла имя! – фыркнул я. – Пусть будет лучше Джульбарс. Я из него потом овчарку сделаю.

      – Овчарка из него не получится, – засомневалась мама, – это, кажется, лайка.

      И погладила щенка. И мы тоже погладили. А он свернулся у мамы на коленях, положил голову ей на руку и дрыхнет. Только время от времени вздрагивает и ногами перебирает. Словно бежит куда-то.

      – Это ему снится, как его собаки дерут, – пояснила мама. – А я предлагаю назвать его Шариком. Ведь если это лайка, он потом пушистым станет и толстым, как шарик. Чем не имя, а?

      – Да ну-у, – протянула Светка. – У нас Шариков половина посёлка. Пусть будет Гаврош.

      Это она недавно по радио постановку слушала о Гавроше. Я тоже слушал. Имя, конечно, ничего себе. Но я хотел сам придумать. И вот смотрел я, смотрел на щенка, ничего интересного в голову не шло. Потом случайно на стол взглянул, а там доска шахматная. Как раз как щенок, в клетку. Я и говорю:

      – Давайте назовём его Шахматы. Ни у кого такой клички нет.

      Светка на меня дико взглянула и давай пальцем у лба крутить. А мама спрашивает:

      – А почему Шахматы?

      – А потому, что он как доска шахматная – в клетку.

      Тут мама на стол посмотрела,