Битва на Липице. Михаил Елисеев

вдаль. И чем ближе подъезжали неизвестные наездники, тем тревожнее становилось у Романа на душе. А когда он понял, что это поляки, то спасаться бегством было уже поздно, потому что ляхи пришпорили коней, опустили копья и устремились в атаку. Осознав, что иного выхода, кроме как сражаться, нет, Роман отправил гонца в лагерь за помощью и громким голосом стал созывать дружину. Гридни сгрудились вокруг князя и обнажили мечи. Роман Мстиславич приказал развернуть стяг, взмахнул клинком и бросился на врага.

      Бой был лютым и скоротечным. Дружинники бились зло и умело, однако поляки брали числом, нападая со всех сторон на небольшой русский отряд. Роман пластал мечом ляхов направо и налево, но враги хорошо знали, кто перед ними, и старались любой ценой достать князя. Без щита и доспехов ему было трудно отбиваться от наседавших ворогов. Под Романом Мстиславичем убили коня, но князь успел вырвать ногу из стремени и соскочить на землю. Телохранитель подвел ему нового скакуна, и Роман вновь оказался в седле. Но поляки продолжали напирать, дружинники гибли один за другим, и вскоре от всего отряда осталась лишь горстка личных телохранителей Романа Мстиславича. Он схватился на мечах с польским рыцарем, и в этот момент налетевший сбоку лях пронзил князя копьем. Роман свалился с коня и был добит на земле.

      Узнав о нападении на княжеский отряд, из боевого стана русских на помощь поспешили пешие и конные воины. Однако было уже поздно. Забрав тело своего князя и похоронив павших в бою дружинников, ратники вернулись в лагерь. Посовещавшись, воеводы приняли решение возвращаться на Русь, информации о том, что поляки преследовали отступающее войско, в летописях нет. В Галиче Романа похоронили в Успенском соборе, а затем боярство, купечество, дружинники и простые горожане целовали крест на верность его сыну Даниилу. Новому князю в этот момент было всего четыре года.

      Над Юго-Западной Русью повисла тревожная тишина, но вскоре она взорвалась лязгом мечей, свистом стрел и грохотом копыт идущей в атаку конницы. Началось время смут и усобиц.

      2. Крестоносцы (1201–1202 гг.)

      Просто ради дела Христова и только для проповеди прибыл он в Ливонию.

Генрих Латвийский

      Большое зло очень часто начинается с малой ошибки, и данная история не стала исключением. В конце XII века объявился в Ливонии некий католический священник Мейнард из ордена Блаженного Августина. Служитель церкви был полон решимости нести слово Божие язычникам ливам, однако проблема заключалась в том, что эти племена находились в зависимости от Полоцка и платили ему дань. Мейнард обратился к полоцкому князю Владимиру за разрешением проповедовать истинную веру и получил его. Что и было засвидетельствовано в «Хронике Генриха Латвийского»: «Получив позволение, а вместе и дары от короля полоцкого, Владимира (Woldemaro de Ploceke), которому ливы, еще язычники, платили дань, названный священник смело приступил Божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Икесколе (Ykeskola)