Одна среди туманов. Карен Уайт

В наших краях считается, что хозяин и хозяйка должны жить в комнате с видом на подъездную дорогу, чтобы точно знать, кто приехал и когда пора спускаться, чтобы приветствовать гостей. Впрочем, в случае с моей семьей подобное расположение хозяйской спальни, откуда легко было попасть на черную лестницу, давало владельцам усадьбы отличную возможность уклониться от нежелательной встречи.

      Старинная кровать была аккуратно заправлена, на коврике перед ней стояли домашние тапочки – те самые, в которых вчера вечером ходила Кэрол-Линн. Старинные часы на каминной полке начали громко вызванивать время, и я с удивлением увидела, что стрелки показывают девять часов. Со слов Томми я знала, что Кора обычно приходит в дом незадолго до полудня, чтобы помочь моей матери одеться и приготовить ей завтрак. Что касалось Кло, то в дни, когда ей не надо было идти в школу, она никогда не вставала раньше часа дня. Даже если учесть смену часовых поясов, девочка ни при каких обстоятельствах не должна была проснуться так рано – или это была уже не Кло.

      – Кэрол-Линн? – позвала я, быстро шагая к ванной комнате, которую пристроили к хозяйской спальне примерно через год после того, как моя мать вернулась домой в последний раз и Бутси уступила спальню ей. Мне тогда было шестнадцать, и поначалу я решила, что бабушка поступила так потому, что ей хотелось как-то отблагодарить свою дочь за то, что она все-таки вернулась… Возможно, Бутси даже думала, что это заставит Кэрол-Линн остаться насовсем. Не знаю, как отнеслась к этой попытке подкупа моя мать, но в моих отношениях с бабушкой сразу наметилась трещина, которая стремительно расширялась, пока не превратилась в пропасть, преодолеть которую я так и не смогла.

      В ванной на крытом пластиком туалетном столике возле раковины я увидела разложенные в идеальном порядке гребни и щетки для волос с серебряными накладками, тюбики с помадой и тушью, коробочки с компакт-пудрой разных оттенков, несколько кремов, бутылку косметической основы и флакон «Росы юности». Флакон был матового стекла, и от этого темно-коричневая жидкость внутри казалась густой, как масло, хотя на самом деле это были обычные (пусть и достаточно дорогие) духи. Когда-то Бутси очень любила этот запах, а Кэрол-Линн, напротив, терпеть его не могла, и я задумалась, что заставило мою мать поставить «Росу юности» на свой туалетный столик.

      Несмотря на растущее беспокойство по поводу того, куда могли подеваться моя мать и Кло, я не удержалась, чтобы еще раз не оглядеть спальню, которая пребывала почти в идеальном порядке, что было как минимум странно. Та Кэрол-Линн, которую я помнила, была неорганизованна и неряшлива, а в ее голове всегда роилось столько фантастических, далеко идущих планов и проектов, что она почти не обращала внимания на то, что творилось у нее под носом. Впрочем, ни один из своих грандиозных планов мать осуществить так и не смогла, поскольку постоянно перепрыгивала от одной идее к другой, подобно беспечной бабочке на лугу, которая, едва присев на один цветок, тут же перепархивает к другому. Беспорядочное