Голодное сердце. Ольга Гусейнова

почему ваш род матриархальный? – спросил Дар мягко.

      Я сжала кулаки, потом с трудом разжала. Не знала, что сказать в ответ, не хотела, чтобы они, узнав о нашем проклятии, изменили отношение ко мне. Поэтому не придумала ничего лучше, как пожать плечами, неловко переступив с ноги на ногу, присесть за стол и начать завтракать. Если это, конечно, был именно завтрак, а не обед или ужин.

      – Вы не голодны? – Есть в одиночку и под присмотром было как-то неловко. – Присоединяйтесь.

      – Благодарю, я уже поел.

      Он постоял в ожидании, исподлобья разглядывая меня, видимо, рассчитывая получить ответ, потом резким жестом отпустил Дира, а сам отошел к двери.

      Долгого молчания я не выдержала и спросила:

      – Скажите, когда человека сравнивают с вашей Аттойей, это хорошо или плохо?

      – Кто вам это сказал? – он даже дернулся.

      – Нет, нет, я нечаянно подслушала, мне никто не говорил, просто стало интересно. Простите, ис Дар, я снова что-то не поняла.

      Он опять уставился на меня, потом неохотно ответил:

      – Несса, Аттойя – наша звезда. Яркая, горячая, прекрасная, дарующая тепло и жизнь Рокшану, поэтому когда вам скажут, что вы похожи на Аттойю, – сделают большой комплимент, который, несомненно, вами полностью заслужен.

      Я польщенно посмотрела на него и немного расслабилась. Значит, меня сравнили не с воняющим протухшим мясом деликатесом, а со звездой, что кардинально меняет смысл. Поэтому спросила почти игриво:

      – То есть вы считаете меня такой же привлекательной, как и ваших женщин, ис Дар?

      – Нет, несса, я считаю, что вы гораздо прекраснее любой встречавшейся мне ранее женщины. И вы намного вкуснее их.

      Я в ужасе вытаращилась на него:

      – К-как это «вкуснее»? Вы меня все на вкус пробовали, что ли, пока я без сознания была?

      Он успокаивающе повернул ладони вверх и сконфуженно пробормотал:

      – Простите, несса, что испугал вас, но наша раса питается энергией так же, как и физической пищей. Энергия, как и пища, имеет свой вкус. И у всех она разная.

      Вспомнив, насколько необычайно вкусным показался мне Рантаир, неуверенно кивнула.

      – Кажется, я понимаю, о чем вы говорите, но думала, что для этого нужен телесный контакт.

      – Для нормального питания – да, но мы ощущаем энергию всего живого вокруг нас, и она несет в себе разную информацию, и на вкус она тоже разная. Это как вы недавно, прежде чем принимать еду, сначала ее понюхали, а потом немного попробовали и только затем начали есть. Вот и мы на небольшом расстоянии можем, образно выражаясь, понюхать и снять пробу – не больше. Независимо от желания, это естественно, как дыхание.

      Я успокоилась и снова принялась за еду. Прожевав очередной кусочек, решила выяснить:

      – Скажите, ис Дар, мой шлюп – насколько он поврежден?

      Собеседник опять загадочно посмотрел на меня, перед тем как ответить:

      – Боюсь, несса, я опять вас расстрою, но шлюп не подлежит ремонту, поэтому мы избавились от балласта.

      Я смотрела прямо перед собой, упрямо пытаясь сдержать слезы. Потом, печально усмехнувшись,