Тайна леди Одли. Мэри Элизабет Брэддон

мисс Алисия относилась к своей мачехе с такой явной дерзостью, что сэр Майкл счел себя обязанным сделать замечание своей единственной дочери.

      – Бедняжка очень чувствительна, Алисия, – увещевал баронет, – она чрезвычайно болезненно воспринимает твое отношение.

      – Я нисколько не верю этому, папа, – уверенно ответила Алисия. – Ты думаешь, что она чувствительна, потому что у нее мягкие маленькие белые ручки, большие голубые глаза с длинными ресницами и всевозможное притворство, которое вы, глупые мужчины, называете очаровательным. Чувствительна! Да я видела, как она этими самыми хрупкими белыми пальчиками делает жестокие вещи и смеется, видя причиненную ею боль. Мне очень жаль, папа, – добавила она, увидев огорченное выражение на лице отца. – Хотя она встала между нами и украла у бедной Алисии любовь твоего щедрого сердца, я хотела бы полюбить ее для твоего блага, но я не могу, не могу, не может и Цезарь. Она подошла к нему однажды с хищной улыбкой на лице и погладила его большую голову своей мягкой ручкой, но если бы я не держала его за ошейник, он бы вцепился ей в горло и перегрыз его. Она может очаровать всех мужчин в Эссексе, но она никогда не подружится с моей собакой.

      – Твою собаку следовало бы пристрелить, – сердито ответил сэр Майкл, – если Люси подвергнется опасности из-за ее злобного нрава.

      Ньюфаундленд медленно повернул голову в сторону говорящего, как будто он понял каждое слово. В этот момент в комнату зашла леди Одли и животное съежилось около своей хозяйки с приглушенным рычанием. В поведении собаки чувствовался скорее ужас, чем ненависть, каким бы невероятным не мог показаться страх Цезаря перед этим хрупким созданием, как Люси Одли.

      Несмотря на все свое дружелюбие, госпожа не могла не заметить, что Алисия не любит ее. Они никогда не упоминала об этом, лишь однажды, пожав своими изящными плечами, она промолвила со вздохом:

      – Весьма прискорбно, что ты не можешь полюбить меня, Алисия, так как я никогда не умела заводить врагов, но если приходится, то ничего другого мне не остается. Если мы не можем быть друзьями, то давай, по крайней мере, соблюдать нейтралитет. Ты не будешь пытаться вредить мне?

      – Вредить вам! – воскликнула Алисия. – Как я могу повредить вам?

      – Ты не будешь пытаться лишить меня привязанности твоего отца.

      – Может быть, я не могу быть такой любезной, как вы, госпожа, и расточать улыбки и комплименты каждому встречному поперечному, но я не способна на низость, и даже если бы и была, то, я думаю, вы настолько защищены любовью моего отца, что никто, кроме вас самой, не может лишить вас его привязанности.

      – Как ты неумолима, Алисия, – произнесла госпожа с небольшой гримасой. – Я полагаю, ты намекаешь на то, что я лжива. Но я не могу не улыбаться людям и не говорить им любезности. Я знаю, что я не лучше других, но что же делать, если я приятнее. Это естественно.

      Таким образом, Алисия исключила любую возможность сближения между ней и мачехой, и поскольку сэр Майкл был в основном занят сельским хозяйством и спортом, из-за чего ему