Дуэль с Оракулом. Наталья Солнцева

Медленная мелодия не успокаивала, а действовала на нервы. Расставаться с Ларисой оказалось тяжелее, чем он ожидал. Впервые с тех пор, как они поселились вместе, Ренат проводил ее одну в дальний путь. Почему она отказалась от его помощи? Женщины – загадочные существа.

      Он представил Ларису в кресле рядом с иллюминатором, за которым – небесная синева и белые шапки облаков. Самолет скоро приземлится во Владивостоке, она выпьет кофе в буфете аэропорта, выйдет из терминала, возьмет такси и… отправится навстречу неизвестности.

      Ренат гадал, что кроется за историей ее отца. Столько лет инженер Курбатов, а затем брат Онуфрий не заикался об армейской дружбе, ни слова не проронил о бывшем сослуживце, и вдруг – заговорил. Мол, его сны дурные беспокоят…

      Какой смысл ворошить прошлое? К смерти генерала солдаты не причастны. По крайней мере, так утверждает отец Ларисы. Когда друзья-приятели сообразили, что произошло неладное, первым в дом кинулся Сазонов, влетел в комнату и застал генерала уже без признаков жизни. Тот внезапно упал головой на стол и… испустил дух. Никаких денег в свертке не оказалось. По словам брата Онуфрия, вместо купюр перед покойником лежали несколько странных предметов, похожих на черепки. Никакой ценности они собой не представляли.

      Ренат мысленно перенесся на место происшествия…

      – Ты видел? – бормотал Сазонов, озираясь по сторонам. – Видел?

      – Что? – не понял товарищ. – Что я должен видеть?

      – Знаки… огненные! Знаки…

      – Какие знаки? Где?

      – На стене!.. Это сатанинское искушение, вот, что! – размахивая руками, бормотал Витек. – Адское пламя!

      Курбатову стало страшно. Товарищ выглядел и вел себя как безумец. Его глаза лихорадочно блестели, губы дрожали, грудь судорожно вздымалась. Он твердил про «огненные знаки», хотя ничего подобного в комнате не было. Правда стена была сажей измазана, будто кто-то начертил углем загогулины. Свеча на столе потухла, генерал не двигался и не дышал. Его черты заострялись, кожа бледнела. Рядом с рукой покойника лежала пачка сигарет: очевидно, генерал собирался закурить, но не успел.

      – Беда! Надо прораба будить! – выдохнул Курбатов и побежал по лестнице наверх, в мансарду. Там раздавался молодецкий храп. Все попытки растолкать пьяного ни к чему не привели.

      – Труба дело, – сдался солдат. – Это дрова, а не человек!

      Он выругался и спустился в горницу, к Сазонову.

      – Черт! Пошли в поселок, Витек, в милицию!

      На лице товарища появилось более осмысленное выражение, он уставился на сослуживца и мотнул подбородком.

      – Нас же загребут в каталажку, брат! Скажут, мы того… генерала порешили!

      – А мы расскажем, что он сам…

      – Кто нам поверит? Посадят за убийство, как дважды два!

      – Какое убийство? – опешил Курбатов. – Он своей смертью умер. Мы свидетели.

      – Мы – подозреваемые! – нервно возразил Витек, прижимая руки к груди. – А скоро станем обвиняемыми! Сечешь? Бежим