Зеркало Иблиса. Виктор Бурцев

хлопнули ставни.

      – Что там у тебя? – спросил Людвиг, небрежно отодвигая в сторону пустой графин с двумя стаканами, покрывшимися белесым налетом. Надо бы выбросить, но руки не доходят.

      Секретарь метнулся к столу. Услужливо подсунул какие-то бумажки на подпись.

      Ягер бегло просмотрел каждую. Мелькнули знакомые имена, даты, цифры. Но детально вникать не хотелось. Он царапнул бумагу своей подписью и нетерпеливо оттолкнул документы в руки секретаря.

      – Что еще?

      – В акватории порта совершил посадку гидроплан с пассажирами на борту. В их числе…

      – Какой сегодня день? – Ягер вскочил.

      – Среда… – не задумываясь отрапортовал секретарь.

      Людвиг на мгновение обмяк, покачал опущенной головой.

      Его губы искривила усмешка, от которой у некоторых допрашиваемых стыла кровь в жилах.

      – Что ж ты молчал, животное?! Я же тебя расстреляю, если… – Людвиг говорил медленно и нежно, как с той проституткой. Он выдержал паузу, а затем заорал: – Машину мне! Быстро!

      Штурмбаннфюрер СС Людвиг Ягер всегда считал себя неплохим актером.

      8

      «И склоняй крылья свои перед тем, кто следует за тобой из верующих И иди с ними»

Апокриф. Книга Пяти Зеркал. 72(70)

      Человек сидит на коврике. В тени. На голове белоснежная чалма. Одежда словно бы из чистого хлопка. Возможно, так оно и есть, этот человек наверняка может позволить себе такое. Он весь наполнен ветром, воздухом… Но не тем ветром, что дует из пустыни в полдень, грязным, желтовато-серым ветром, тяжелым и смертоносным. Нет. Белые одеяния этого человека наполнены легким, чистым воздухом, который веет над ручьем в оазисе. Прохладным… И дыхание этого ветра ощущают все вокруг. Как глоток воды, как свежесть листвы…

      И поэтому слушать его собрались все, кто только мог.

      Человек сидит на коврике. Посреди большого людского круга. Ветер разносит его слова далеко…

      – … Те, кто приобрел зло и кого окружил грех, то они обитатели огня, они в нем вечно пребывают. А те, которые уверовали и творили благое, те обитатели рая, они в нем вечно пребывают…

      – … Те, кому мы даровали писание, считают его достойным чтением, те веруют в него. А если кто не верует в него, те будут в убытке…

      – … Свидетельствует Аллах, что нет божества, кроме него…

      – …но мы остались одни, – голос хриплый, грудной. Человек сидит на коне.

      Откуда взялся человек? Откуда конь? Да и какой прок человеку от коня? В пустыне-то… Верблюд – дело другое. А конь…

      Два человека смотрят друг на друга.

      Один на коврике в тени, и голос его разносит прохладный ветер. Другой на коне, на солнцепеке, с лицом, которое напоминает дно высохшей реки. Потрескавшееся, коричневое. Страшное.

      И люди вокруг. Были… Куда пропали? Как сумели? Как поняли?..

      Человек в белом пошевелился, сложил руки на груди. Мелькнул перстень с огромным камнем, прозрачным, как вода. И словно бы в ответ изменилось лицо всадника, как меняется сухое русло реки,