Лезвие бритвы. Иван Ефремов

нащупывающим метод, пусть не достигшим той целеустремленности, какой отличаются научные исследования, уже накопившие много фактов. Ему надо было найти взрослых людей, сохранивших способность эйдетики, людей, которые могли бы добровольно подвергнуться опытам и сумели бы описать свои ощущения. Такие люди нашлись: девушка-студентка, инженер, художник и электромонтер. Все горели нетерпением послужить науке, нужно было только время, а вернее – свободная лаборатория. Теперь пора!

      – Вас, Иван Родионович! – окликнула его лаборантка из дальнего угла лаборатории и подала ему трубку.

      Гирин не сразу сообразил, кому принадлежит этот негромкий голос и что по телефонному проводу принеслась к нему настоящая радость. Явственный для Гирина оттенок волнения говорил ему, что разговор был небезразличен и для позвонившей, от этого ему стало еще приятней. Он сказал, что удобнее всего ему прийти сегодня же, потому что завтра начинаются опыты, и получил согласие. Гирин постоял у телефона, рассчитывая время. Здесь его настиг студент, собиравший оставшиеся от прежней работы записи, диаграммы, схемы полей зрения, черновые протоколы опытов.

      – Завтра начнем, Иван Родионович?

      – Обязательно. Монтер работает в вечернюю смену, так мы его с утра. Я позвоню ему.

      – А что готовить? Только экраны, карандаши и общий медицинский набор?

      – Нет, пусть Вера приготовит и энцефалограф. Большой. Электроды будем ставить лишь на заднюю половину головы, одиннадцать штук. Лекарства я принесу, шприц тоже свой, мне привычнее.

      – Разве прием лизергиновой кислоты не через рот?

      – Через рот. Но всякое может быть. Да, вот хорошо, что зашел разговор, – на всякий случай заготовьте кислород: баллон и маску, не подушки.

      – А разве…

      – Опыт ставится на человеке, и хотя опасности нет, но ничего не должно быть упущено, – нетерпеливо сказал Гирин. – Психика иногда выкидывает такие вещи… Ну, мне пора. Заканчивайте и вы, отдохните как следует. Идите гулять, в кино, повезите Верочку домой на пароходике. Вечер на редкость теплый. До свиданья.

      Оставшись вдвоем, студент и лаборантка переглянулись.

      – Это сегодня-то теплый вечер! Холодище, без пальто не выйдешь, – удивленно сказал студент.

      Верочка улыбнулась так многозначительно, что Сергей воскликнул:

      – Неужели звонила «она»?

      – Разумеется. Какой ты глупый еще, Сережа.

      – Не верю. Это ты нарочно. Такую кибернетическую машину, как наш Иван Родионович, разве свернешь? Голову закладываю, что это очередной объект для опыта!

      – Если голова не очень нужна, то можешь. Я бы на твоем месте не отдала и пальца.

      – Да ну! А какая она… по голосу?

      – Ничего, голос приятный, говорит вежливо и спокойно.

      – Я не про то. Лет сколько, раз уж ты насквозь все видишь?

      – Да как сказать… Пожалуй, молодоват голос-то. Но довольно трепаться! Собираемся, пошли! Выполняй приказ – вези на речном трамвае.

      Гирин